Сундучок, в котором что-то стучит - Василий Аксенов

За ним еще с десяток хиппи толкали тележки с егобарахлом — с огромными кофрами из крокодильей кожи и с медными застежками,молдингами и углами. Вся процессия катила к самолету «ЯК-40» зурбаганскойавиакомпании «Грин», к тому самому самолету, куда должны были погрузиться инаши путешественники.

— Где я? — спросил Сиракузерс у агента компании,сухопарого господина в треуголке с плюмажем. — Где я и куда я? СкороНью-Йорк?

— Сэр, в соответствии с вашим билетом вы погружаетесь всамолет компании «Грин» для дальнейшего следования в Гель-Гью. Нью-Йорк в вашейдистанции не значится.

— Ах, да, я лечу в Буэнос-Айрес через Панаму, —припомнил Сиракузерс.

— Отнюдь нет, сэр. Вы летите в Джакарту через Аделаидус посадкой в Гель-Гью.

— Зачем? — удивился мультимиллионер.

— Цель вашего путешествия, сэр, компании неизвестна.

— Плохо работаете! — рявкнул Сиракузерс, однаковыгрузился из коляски и стал подниматься по трапу.

Перед самолетным люком он протянул в сторону руки заножницами, видимо полагая, что сейчас перережет ленту и откроет какой-нибудьновый павильон или филиал. Ножниц в руку ему, однако, никто не вложил.

— Нет, что-то не то, — пробурчал он и шагнулвнутрь.

Между тем его сундуки стояли под самым животом самолета вожидании погрузки.

— Родные и друзья! — торжественно произнесГеннадий, обращаясь к делегации наших героев. — Как подсказывает мнеинтуиция, сейчас наступает кульминационный момент нашего приключения, и потомуя исчезаю, если вы, конечно, не возражаете.

Гамма разноречивых чувств прошла по лицам героев. Другчитатель, здесь я снимаю узду с вашего воображения и предоставляю вам полнуювозможность вообразить себе эту гамму во всем ее объеме. Могу сказать лишь, чтозавершила всю эту гамму решительная мама Элла.

— Дружище сын, ты гораздо опытнее всех нас вмеждународных делах, и интуиция тебя никогда не подводила, — сказала она.

— Поторопитесь, товарищ Гена Стратофонтов — сказалГрант Аветисович, — поторопитесь, пока я заполняю таможенные декларации икак будто бы ничего не вижу.

…«ЯК-40» авиакомпании «Грин» стартовал с зурбаганскогоаэродрома, словно прыгун в высоту: короткий разбег, взлет, и вот он уже скрылсяза цепочкой нежно-зеленых гор.

— Что это за самолет? — спросил один из хиппи утоварищей.

— Советская продукция, — ответил кто-то. —Сорок мест, реактивный двигатель, может сесть прямо на крышу небоскреба твоегопапаши.

— Надо посоветовать папе купить такую штуку, вхозяйстве не помешает, — сказал несчастный кули и заглянул через плечотоварищу, который считал медяки, заработанные подвозом Сиракузерса. —Сколько дал, кровосос?

— Не хватит и на кастрюлю бараньего супа, —вздохнул товарищ.

Сиракузерс очень удивился, когда увидел приставленное прямок его рту дуло автомата.

— Пардон, я ничего не заказывал, — пробормотал они полез было себе под галстук за таблеткой ориентации, но тут над его головойпрогремел страшный голос:

— Ни с места, папаша, а то наглотаешься пуль!

Мясной король поднял глаза, увидел над собой каменнуючелюсть, сплющенный нос, черные очки, вспомнил молодость и понял: он в руках«ганга».

Прямо скажем, ничего особенного в самолете не происходило.По нынешним временам довольно обычная процедура. Два бандита держали подмушками экипаж самолета, пожилая дама в шляпе с розовыми цветочками угрожалабомбой пассажирам, а четвертый бандит, самого устрашающего вида, адресовалсялично к мультимиллионеру Сиракузерсу. Словом, происходил вполне тривиальный«хай-джекинг», то есть угон самолета в неизвестном направлении.

— О-хо-хо, — зевнул пожилой коммерсант, сидящийрядом с бабушкой Стратофонтовой. — Я уже третий раз попадаю в такуюисторию, мадам. Когда работа разъездная, ко всему привыкаешь, но скучно, мадам,скучно. Люди разучились развлекаться. Реклама врет. Покупаешь чистое масло, атам на 30 процентов химии. Прошу прощения, я обычно сплю во время захватасамолетов. Спящий, как пьяный — в него не стреляют…

Он закрыл лицо газетой «Ежедневное зеркало» и тут жезахрапел.

Мария Спиридоновна не сказала своему соседу ни одного слова,да она его и не слушала. Она трепетала от возмущения.

Всякий акт воздушного пиратства возмущал ее до глубины душив первую очередь как летчика по профессии и не в последнюю очередь как рядовогочеловека. Лишь строгий взгляд Гранта Аветисовича остановил боевую женщину отрешительных, но, пожалуй, не очень продуманных действий.

— Да, Мария Спиридоновна, — посетовал товарищПомпезов, — на фронте всегда знаешь, что делать, за границей — невсегда.

— Коллега, — возбужденно зашептал Юрий ИгнатьевичЧетвёркин, — это я вам, Мария Спиридоновна. Во имя свободы мировой авиациия готов пожертвовать собой. Созрел план. Я жертвую собой, а вы обезоруживаетемерзавцев! Недурно?

— Юрий Игнатьевич, ваш план еще не созрел, —сквозь зубы процедил папа Эдуард. — Прошу не торопиться.

Он сидел рядом со своей женой, мамой Эллой, и в этикритические минуты супруги были до странности похожи друг на друга: и уальпиниста, и у парашютистки были в эти критические минуты одинаково суженныеглаза, жесткий настороженный взгляд и одинаково напряженные позы. Спортсмены,родители Геннадия, казалось, были готовы к прыжку.

Что касается молодежной части делегации, то она по-разномуреагировала на происходящее. Валентин Брюквин, не меняя безучастного выражениялица, внутренне ликовал. Что там говорить, Брюквин Валя немного завидовалвыпавшим на долю его друга приключениям. И вот теперь он сам, мальчик, впервыепокинувший родной город, попал в такую блистательную передрягу. Появилисьвеликолепнейшие возможности для проявления героизма и для показа окружающим,включая сестер Вертопраховых, своего истинного лица, скрытого под маскойнепрерывного спокойствия.

Даша Вертопрахова помрачнела: новая встреча с «мафиози»напомнила ей недавние времена и ее жеманную и страшную «мамочку» мадамНакамура-Бранчевску в ореоле ее фальшивой красоты.