Труба Иерихона - Юрий Никитин

На улице его тряхнуло, Дмитрий с острой жалостью поглядывална сгорбившуюся фигуру друга, острые плечи, испуганный взгляд.

Филипп старался держаться ближе к стене зданий, словнобоялся идти близко к кромке тротуара, Дмитрий крепко держал за локоть,поворачивал в стороны, говорил громко и уверенно.

Хмурые тучи двигались быстро, тёмные и лохматые. Когдаминовали квартал, солнце выскользнуло в щель, вниз ударил узкий яркий луч,словно по земле шарили прожектором.

Оба как раз вышли на площадь. Острый, как меч, шпиль намечети вспыхнул подобно фейерверку. Дмитрию казалось, что во все стороныбрызжут огненные искры, а сам шпиль не уменьшается, а увеличивается в объеме,усиливает блеск, как за последний год ислам усилил блеск и мощь своего учения.

По-восточному светлая и изукрашенная яркими изразцами мечетьсразу привлекала взоры. Дмитрию стало досадно, что смотрят именно на мечеть, ане идут любоваться собором Василия Блаженного или Кремлём. К тому же недавнозакончили окончательную отделку нелепого безобразия храма Христа Спасителя...нет, надо признаться честно, мечеть в самом деле красивее. Понятно, её строилине лапотные строители, что возводили Покровский собор, переназванный народомхрамом Василия Блаженного, а дипломированные специалисты. Им кинули на лапуогромные бабки, при постройке мечети использовали новейшие технологии, но этовсе объяснение, которое на фиг простому народу. Простой народ просто смотрит наэто светлое чудо и говорит в восторге: лепота...

Лепота, услышал он в сторонке восторженное. Это ж надо,какую красоту отгрохали...

На мечеть засмотрелся русоволосый мужик, явно из глубинки,только у них вот такие бесхитростные лица с обязательной лукавинкой в уголкахглаз, обветренная кожа, даже если горожанин, лишь в Москве автобуса не ждутчасами на морозе, независимая и одновременно настороженная поза.

Нравится? удивился Дмитрий.

Еще бы, ответил мужик.

Дмитрий оглянулся на Филиппа, тот нахмурился, но смолчал.Дмитрий возразил громко:

Но это ж... это ж мечеть!

Мужик хладнокровно сплюнул на брусчатку, застеснялся ирастер подошвой сапога, выказывая хорошие манеры, сказал довольно:

Так не казино ж!.. Или это, как его... где у вас голыебабы...

Да у нас они везде голые, ответил Дмитрий. Бордель, что ли?

Во-во, сказал мужик. А то ишь, салон по интиму, поуслугам... Моя дура чуть не вляпалась! А это мечеть!.. К богу, значится...

Дмитрий сказал с нажимом:

Так там же молятся не нашему богу! Не нашему, понимаешь?..

Мужик поглядел на обоих настороженно. В глазах мелькнулоподозрение. Уже суховатым голосом буркнул:

Да, не деньгам там молятся. Ты прав, паря.

Он отступил, Дмитрий в молчании провожал его взглядом. Амужик в полном восторге и в то же время по-хозяйски пошел вдоль стены мечети,рассматривал благородное покрытие изразцовых плиток, качал головой, хватался зашапку и смотрел вверх, на крышу, на сверкающий шпиль.

Ну как? спросил Дмитрий.

Да пошел ты, ответил Филипп. Ну, погуляли?.. Пойдем домой.Или я сам пойду.

Не сердись, сказал Дмитрий успокаивающе, а то совсемкрасивым станешь... Ты ж этого не хочешь? Давай вон там присядем, пивка покружечке...

Филипп попятился, если уж идти пить пиво, то в подвальчик,но Дмитрий вытащил его чуть ли не к обочине тротуара. Предприимчивый хозяинкрохотного гастронома поставил прямо на улице полдесятка столиков, вынес стулья,а двое подростков разносили пиво и охлажденную кока-колу. По большей частигостям столицы: кто же ещё будет терпеливо сидеть возле грохочущей проезжейчасти улицы и с благоговением смотреть на центр самой Москвы!

Дмитрий заказал четыре кружки пива, одну осушил сразу,залпом, перевёл дух:

Хорошо... Уверен, что и у Славки там тоже неплохое пивко. Онсмотрит на нас, взбодрись! Еще Россия не сгинэла!

За Славку, тихо ответил Филипп.

За всех нас...

И да сгинут вороги.

Да будет...

Он замер с кружкой пива, уши слегка шелохнулись. Филиппповернул голову. Со стороны Белорусского вокзала по проезжей части шла, мешаядвижению, большая пёстрая группа. Две немолодые женщины с насупленнымисердитыми лицами несли транспарант, но так неумело, раскачивая и дергая поднапором встречного свежего ветерка, что Дмитрий никак не мог прочесть лозунг.

А следом двигалось с дюжину музыкантов, они громко и неумелоисполняли странную музыку. Внезапно защемило сердце, он ощутил сладкую боль вгруди, а в глазах защипало. Ещё не поняв, в чем дело, встал и вслушивалсямолча.

Рядом загремело кресло, это нехотя поднялся Филипп. Дмитрийчувствовал взгляды остальных сидящих за соседними столиками, насмешливые,непонимающие, удивленные, презрительные. А оркестр приближался, играли с энтузиазмом,лица решительные, готовые к оскорблениям, мученические, заранее изготовившиесявытерпеть всё и вся.

За спиной заскрежетал по асфальту отодвигаемый стул.Послышался сердитый женский голос:

Ты с ума сошел? Это же националисты...

И неловкий мужской:

А мне плевать, кто идёт. Это Гимн Советского Союза!

Дмитрий чувствовал, что в глазах затуманилось. Грудьраспирало странное чувство, лицо само по себе начало дергаться и кривиться. Онудержал мышцы неподвижными, зато ощутил, как запруда век прорвалась, по щекампрокатились две горячие слезинки.

Он не знал, можно ли шевелиться, чтобы вытереть мокрыедорожки, позор для мужчины, не рискнул, так и стоял, пока жалкая кучкадемонстрантов не прошла мимо. Филипп сочувствующе сопел рядом.

Дмитрий наконец торопливо вытерся, сел. Филипп подвинул кнему кружку с пивом, ухватил дрожащими руками свою. Молча припали разом, словностарались загасить пожар в сердцах.

Филипп сказал тихо:

Не знаю... Я ведь не застал того времени, когда при звукахГимна все вставали. Отец говорил, что это происходило в больших залах,торжественно! А на сцене всегда широкий стол под красной скатертью. Тамвосседал партком это такой десяток толстых морд, и все десятеро высматривают взале: кто не встанет к вечеру уже сядет... А вот сейчас... гм... без всякогопринуждения... Я встал и... как будто камень с души свалился.

Дмитрий сказал:

Я тоже... как будто смыл с себя всю накопившуюся грязь.

Может быть, предположил Филипп, мы уже изголодались... потакому?

Мы да. Но страна...

Филипп осторожно повернул голову. Через столик сиделикрасивая женщина с довольно молодым, к удивлению Филиппа, мужчиной. Женщина,пунцовая, как роза, что-то яростным шепотом доказывала мужчине, пригибалаголову, стыдясь посмотреть по сторонам, а мужчина сидел ровно, угрюмый, виднобыло, как медленно накаляется.