Сила Солнца: Фантастическая повесть для молодежи из времен недалекого будущего - Николай Андреевич Чайковский

стремительно летят вверх — так быстро мы спускались. По каплям на стеклянных стенах мы поняли, что попали в полосу дождя, а когда спустились еще ниже, увидели справа море и какой-то пролив с гористыми берегами. Под нами, довольно близко, проплывали высокие горы. Потом пролив остался позади и мы полетели на высокогорьем; тут и там поднимались лесистые холмики, то повыше, то более низкие. Наконец мы оказались над широкой долиной, которую пересекали несколько рек. Вошел Слушкевич и объявил, что мы летим над Грецией и находимся где-то около Афин.

Михаил Антонович решился сесть на просторном поле, и почти в полдень наш аэроплан коснулся земли; колеса увязали во влажной грязи и самолет катился не так плавно, как в Константинополе.

Мы вышли. Перед нами была маленькая, нищенская деревушка. Под холодным дождем Лосняченко пошел в разведку и возвратился с вестью, что мы действительно в окрестностях Афин, до столицы четыре мили, а деревушка называется Мандра.

Мы посовещались, не зная, стоит ли оставаться здесь или сразу лететь в Афины. Постановили, что прежде всего нужно пообедать. Затем мы разделились: одни остались в самолете, а другие на телеге, нанятой в селении Лосняченко, потащились по размокшей дороге в город. Я остался в деревне.

***

8 апреля, вечер. Афины, кофейня «Акрополь»

Уже пятый день мы отдыхаем в Греции — попеременно в деревушке Мандра, нашем «порту прибытия», и в Афинах. Все это время моросил холодный дождь. Скучно было до одури! Ни сидеть дома, то есть в самолете, ни бродить в дождь по незнакомому городу, прямо хоть плачь. Даже спать не хотелось. Мы запрягли Лосняченко учить нас арабскому или какому-нибудь другому языку, чтобы суметь объясниться с туземцами Сахары. За учебой нам стало веселее; сегодня мы уже знаем довольно много арабских и канурийских фраз[31].

Зато наши механики время зря не теряли. Сперва соорудили новую стеклянную стенку, а затем починили эти злосчастные гиростаты, причинившие нам столько бед. Михаил Антонович признался, что сильно переживал за самолет, особенно в тот момент, когда сломался гиростат. Не хотелось бы, сказал он, повторить этот опыт.

Он и механики два дня советовались и рисовали какие-то чертежи; окончательно к чему-то пришли и отправились в город, где закупили материалы и заказали различное оборудование. Теперь они работают в самолете.

Город начинает интересоваться нами. Сегодня на поезде (на нем можно добраться до станции в Элефсисе) приехали университетские профессора, и Михаил Антонович подробно рассказывал им о нашем «Орле». Сразу после них появились представители Авиационного общества и тоже осмотрели аэроплан; Михаил Антонович со своими ассистентами был в городе, и гидом выступил я. После стали прибывать все новые группы любопытных; эти уже говорили в основном по-гречески, и сопровождать их пришлось Лосняченко. Он объяснял все подробности устройства аэроплана, а слушатели внимательно кивали — хотя, боюсь, едва ли что-нибудь поняли, потому что сам профессор очень плохо разбирается в технике.

Сегодня мы все выбрались в Афины на какой-то национальный праздник. Весь город был убран флагами. Нас пригласили в театр, куда мы скоро пойдем. Завтра будем осматривать город.

***

11 апреля, около полуночи. На пути из Афин в Александрию

Наконец-то самолет исправен; погода тоже исправилась, и вечером мы вылетели из Греции в Египет. Мы могли бы полететь прямо в Сахару, но важные причины заставляют нас сделать остановку в Александрии: необходимо заручиться рекомендациями для «шейхов»[32] пустыни.

Уже в третий раз нас провожало сборище любопытных. Официальные круги были представлены только некоторыми учеными и техниками, но многолюдность толпы превысила все ожидания. На всех дорогах, в садах и полях кишел человеческий муравейник; казалось, на высоте нескольких сотен метров мы еще слышали радостные возгласы собравшихся людей.

Мы миновали городок Элевсис, после невысокие горы Скараманги, оставив справа красивый остров Саламин. Затем оказались над морскими воротами Афин, Пиреем, и археолог Василенко, стоя на террасе, стал рисовать перед нами образы древнего мира. Он рассказывал, как когда-то вместо современных пароходов воды Пирея бороздили древние триеры[33], и очень жалел, что эти прекрасные времена канули в прошлое. Люди, говорил он, покорили природу, подчинили своей воле пар и электричество, даже летать научились. И что с того? Легче ли стало жить на свете? Лучше ли сделались люди? Какое там! В старину не было столько упадка, не проливалось так много крови, как теперь, и люди имели право думать, что они близки к идеалу — как и мы сегодня. Но что есть идеал? Это недостижимая мечта. Сегодня мы думаем, что достигли идеала, построив нашего «Орла»; Дедал точно так же был уверен, что его идеал осуществился в крыльях, которые он склеил воском и прикрепил к плечам — своим и сына. И что же? Чуть пригрело солнце и растопило идеал Дедала; а сегодня достаточно одной бури, чтобы превратить наш идеал в груду обломков. Сломалась лишь ось гиростата — и мы уже были одной ногой на том свете…

За неимением другого занятия, мы с уважением слушали эти философские рассуждения; смотрели, как все дальше убегает земля, а перед нами открывается простор синего моря. Мне было искренне жаль нашего милого историка, живущего в неправильное время; ему бы родиться во времена Перикла и Сократа — но как знать, быть может, он и тогда тосковал бы об ушедших веках или тысячелетиях и идеализировал жизнь кочевников доисторических времен.

Дневной свет померк; стало совсем темно. Мы сели ужинать и только тогда заметили, что летим как-то необычно: аэроплан легонько покачивался, как корабль на морских волнах, но шел уверенно. Михаил Антонович объяснил, что причиной были изменения, внесенные в конструкцию наших гиростатов. Для защиты от таких неожиданностей, как поломка оси гиростата, эти оси были укреплены в пружинных подвесах. Сейчас ось может немного наклоняться во все стороны, но пружина возвращает ее в первоначальное положение. Порывы ветра, таким образом, становятся для нас менее опасными: аэроплан будет чуть качаться, но ось не сломается. Кроме того, Михаил Антонович приобрел гирокомпас и обычную магнитную буссоль.

Завтра рано утром мы будем уже в дельте Нила, в Александрии.

***

14 апреля, полдень. В самолете, близ Ливийской пустыни

Двадцать пять часов в самолете! Ну и путешествие нам предстоит: из Александрии до Бардая, столицы страны Тибести[34] в Сахаре! Долетим ли мы туда живыми — через море раскаленных песков, через дикую безводную пустыню? Как нас встретят туземцы, полудикое племя тиббу? Преодолеем ли мы все трудности жизни в пустыне, к которым так долго готовились?