Обнаженная в зеркале - Джордж Сильвестр Вирек

«Только я решаю, насколько важно то или иное донесение. Для этого нужно, чтобы каждое донесение немедленно мне доставляли. На Эльбе моя воля – закон, даже если сейчас это мое единственное владение».

«Да, Сир», – покорно ответила я.

Он настаивал, чтобы придворный этикет соблюдался даже в постели. Он всегда был «Сир» или «Ваше Величество», а не «Бони» или «Любимый».

Теперь всё тихо. Сбежав, он оставил после себя пустоту, которая затягивает меня. Отдаваясь Наполеону, женщины покорялись гению, но не мужчине.

Мне нужно покинуть это унылое место… Нет, я не поеду в Париж. Если я это сделаю, он, возможно, запрёт меня в тюрьму. Пожалуй, Бони с меня уже достаточно.

Эльба, 25 марта 1815: Я всё ещё здесь. Я смертельно устала. Все говорят только о политике, надоели и раздражают. Хотя после него любой покажется мелким и скучным. Иногда я совершаю долгие прогулки по местам, где мы с ним гуляли. Мысленно уношусь в прошлое.

Как я охотилась за ним!

Казалось, весь мир вращался вокруг Бони! Для одних он был полубог, для других демон, восставший из ада. Слухи о нём разогнали нашу сельскую скуку. Однажды летним днем я бесцельно бродила по парку. Красные, вьющиеся розы и зелёные лужайки больше не радовали меня. Я не могла выносить обычные разговоры за столом, если только не говорили о нём. Мир был для него горячим конём, и он гнал его во весь опор.

Меня неудержимо влекло к этому сверхчеловеку. Я приказала горничной собрать вещи.

Я последовала за ним в Москву. Я замерзала среди снегов необъятной России, несмотря на прекрасных соболей, которых купила так дёшево. Однако Император всё время ускользал от меня. Я никак не могла его настичь.

Однажды, в Вильно, я увидела его. Он прихлёбывал чай с ромом. Я хотела броситься ему в ноги, но, увидев восковую бледность на его лице, передумала. Бессмысленно говорить о любви с мужчиной, который находится на грани нервного срыва.

При Дрездене удача снова улыбнулась ему – он одержал победу. Но, увидев усталые и недовольные лица его ветеранов, я поняла, что близится катастрофа. Он был разбит под Лейпцигом. Я знала, что скоро у него появится свободное время для любви – и для меня. Плод созрел. Теперь уже скоро…

Эльба, 26 апреля 1815: Армия разбита, друзья предали. Наполеон сослан на Эльбу. Ему оставили титул и назначили ежегодное содержание в два миллиона франков. 400 гвардейцев последовали за ним в ссылку. Я прибыла на Эльбу через неделю после него. Теперь – или никогда.

Бони управлял крошечным королевством так же педантично, как ранее империей. Ежедневно муштровал свою маленькую армию. Я наблюдала за манёврами, и старалась всячески демонстрировать энтузиазм. В конце концов он обратил на меня внимание. Я – красивая женщина, а он был одинок.

Эльба, 2 июня 1815: Я помню наш первый ужин. Подавали рыбные блюда (рыбу я не очень люблю) и старые, изысканные вина в изящных бокалах с императорскими орлами.

«Из Парижа…», – заметил он, и его глаза увлажнились.

Как и многие военные, Бони склонен к сентиментальности. Чем больше крови проливает генерал, тем чувствительнее у него сердце.

После ужина Император провел меня в свою спальню. Было приятно лежать рядом с ним под императорским балдахином. Его телосложение не слишком привлекательно; толстый, кожа слишком белая, тело рыхлое. Я закрыла глаза. Прижавшись ко мне, он нашёптывал нежности.

Он схватил меня за руки; ему хотелось, чтобы я отбивалась от него, как игривый котенок. Его возбуждение росло. Стоны и всхлипывания срывались с губ. Теперь, думала я, последует неистовый штурм. Но всё уже было кончено… Со стоном он откинулся на подушку. Я была разочарована, но, естественно, скрыла это. В конце концов, я переспала с Наполеоном.

Эльба, 7 июня, 1815: Бони – великий стратег (так утверждают его маршалы), умный политик (так говорят его приверженцы), герой (так говорят его солдаты); но он не тот любовник, который способен удовлетворить женщину (это говорю я).

Эльба, 8 июня, 1815: Бони начинает бояться меня. Он понимает, что ночь за ночью его банальные ласки не могут доставить мне наслаждения. Он злится на меня.

Эльба, 10 июня, 1815: Моё присутствие начинает раздражать его. Он избегает меня днем, однако у него не хватает смелости прогнать меня ночью.

Эльба, 11 июня, 1815: Что-то носится в воздухе. Атмосфера накаляется. Гренадеры и офицеры гвардии постоянно о чём-то перешептываются, но замолкают при моём приближении. Наполеон ещё усерднее, чем обычно, муштрует свою маленькую армию. Мы с ним часто ссоримся из-за пустяков. Он всё время бахвалится, пытаясь самоутвердиться. Мол, мир снова будет у его ног. Африка будет его задним двором, Европа – скамеечкой для ног. «Они ещё увидят…»

Я уже увидела достаточно.

Эльба, 14 июня 1815: Он отплыл, сбежал. Сбежал от меня. Он не попрощался, лишь оставил записку, полную сарказма. Я не сделала его счастливым. Я не смогла стать его женщиной, его подругой.

Если он вернёт свой трон, женщины будут ползать у его ног и говорить, что он великий любовник. Я не стала ему лгать. Наполеон, дорогой сэр, почему из-за меня должна проливаться кровь на полях сражений? Победишь ты или проиграешь, ты никогда меня не забудешь. Ни в постели австрийской куклы, ни в объятиях польской шлюхи. Жозефина слишком стара, чтобы заставить тебя позабыть хоть кого-то. И вопреки всему, Бони, я тебя люблю.

Эльба, 25 июня 1815: Сегодня к острову подошел французский корабль. Один из офицеров принес мне пачку французских газет. Было забавно читать, как изменялись заголовки по мере продвижения Наполеона к Парижу.

ЧУДОВИЩЕ ПОКИНУЛО СВОЁ ЛОГОВО НА ЭЛЬБЕ.

КРОВОЖАДНЫЙ ЗВЕРЬ УСТРЕМИЛСЯ ВО ФРАНЦИЮ.

ГЕНЕРАЛ БОНАПАРТ БУДЕТ АРЕСТОВАН, КАК ТОЛЬКО СТУПИТ НА ФРАНЦУЗСКУЮ ЗЕМЛЮ.

БОНАПАРТ ЗАХВАТИЛ ГРЕНОБЛЬ.

НАПОЛЕОН НА ОКРАИНЕ ПАРИЖА, ГОТОВ ВОЗВРАТИТЬ СЕБЕ ТРОН.

СРЕДИ ВСЕОБЩЕГО ЛИКОВАНИЯ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО ИМПЕРАТОР ВСТУПАЕТ В СТОЛИЦУ.

Я слышала, что вся Европа вновь объединилась против Бони, даже его шурин, австрийский император, и этот хитрец Бернадот[31], король Швеции.

Эльба, 28 июня 1815: Новые слухи. Наполеон проиграл битву при Ватерлоо, где-то в Бельгии.

Эльба, 30 июня 1815: Бони отрекся от престола в пользу своего сына. Я в унынии. Природа не разделяет моего настроения. Море спокойное и безмятежно синее. Арнольфо, молодой рыбак, повезёт меня кататься на лодке. У него золотистая кожа и сильные руки.

Эльба, 20 июля 1815: Наполеон вручил свою судьбу нежным «заботам» Британии. Они сошлют его на какой-нибудь отдалённый, безлюдный остров. Все мечты об империи теперь разрушены навсегда. А я покидаю Эльбу. Ничто меня больше здесь не удерживает, даже сильные, загорелые руки Арнольфо. Однако никто не отнимет у меня воспоминания.