Обнаженная в зеркале - Джордж Сильвестр Вирек

– Я велел приготовить Вам пунш, – пояснил Ван Нордхайм. – Вам лучше выпить его, если Вы не хотите расплачиваться за своё геройство простудой. Тем более что завтра мы будем на острове Эльба.

Адам забрался в постель и потягивал пунш.

– Да, я знаю. Мы с леди Стеллой собираемся посетить виллу Наполеона. Может, Вы присоединитесь к нам? – добавил он, благодарный голландцу за заботу.

– Не в этот раз. У меня кое-какие дела.

– Наполеон… – сонно пробормотал Адам. – Он один из моих любимых героев.

– Этот герой, – заметил Ван Нордхайм, – никогда не подвергал свою жизнь ненужному риску, даже при Ватерлоо. И умер в собственной постели. Ладно, теперь Вам лучше отдохнуть.

Последних слов Адам уже не слышал. Он заснул.

Этой ночью Адаму не приснилась Стелла. Вместо неё в его снах то и дело являлся маленький, смуглолицый человек в смешной шляпе, с заложенными за спину руками.

Серые скалы Портоферрайо, словно костлявые руки, предстали перед путешественниками. Массивный мол, круто поднимавшийся из гавани, напоминал о недолгом пребывании Наполеона на Эльбе. Поблизости раскинулся маленький городок с белыми квадратами домов, соснами и смоковницами. Невысокие холмы спускались к морю.

Адам был в хорошем настроении. Пунш Ван Нордхайма остановил простуду, и он чувствовал себя совершенно здоровым, если не считать небольшой рези в горле. Под руку со Стеллой они шли по аллее, обсаженной высокими соснами, которые, словно гренадеры, охраняли подход к резиденции Наполеона. Сердце Адама учащённо забилось, когда он остановился перед входом в скромный, двухэтажный дом, некогда служивший прибежищем Корсиканцу. Волей-неволей им пришлось присоединиться к толпе шумных туристов, возглавляемых говорливым гидом. С шутками и смехом они обходили комнату за комнатой. Для Адама в доме по-прежнему обитала тень маленького корсиканского гиганта, дух его сестры, Полины Боргезе, и преданных маршалов, которые составляли крошечный двор Наполеона на Эльбе.

Утомлённые легкомысленной болтовней туристов, Стелла и Адам отстали от них и бродили по дому вдвоём. Стелла выказала удивительное знание расположения апартаментов.

– Сюда, – сказала она, решительно открывая одну из дверей.

Они оказались в спальне Наполеона.

Молча разглядывали они чёрное шёлковое покрывало на постели, расшитое золотыми пчелами и литерами «N». В воздухе витал дух великого человека, правившего в течение десяти месяцев этим маленьким островом, который был предоставлен ему, словно кость, брошенная старой собаке. Даже мебель, казалось, сохраняла в себе чары Наполеона. Адам, глубоко взволнованный, молча глядел на подушки, сложенные в изголовье кровати, на окружавшие его императорские гербы.

Гул голосов туристов стих в отдалении. Затихли звуки шагов.

– Они ушли, – заметила Стелла. – Мы совсем одни…

Она закурила.

Адам, не решаясь присесть на один из стульев, которыми пользовался его герой, беспокойно ходил по комнате.

– Перестань, – сказала Стелла, – ты действуешь мне на нервы. Сядь.

Она взяла его за руку и подвела к кровати.

– Я всё поправлю, если кто-то придёт.

Поколебавшись, Адам подчинился. Свет полуденного солнца, лившийся в окна, окрасил красноватым цветом наполеоновские знаки отличия – золотых пчел, корону и литеру «N».

– Это поразительно, – не мог сдержать своих чувств Адам, – сидеть на кровати, принадлежавшей самому великому человеку в истории, рядом с самой удивительной и загадочной из женщин…

Странные, таинственные чары овладели профессором.

Стелла откинулась на кровать. Её золотистые волосы закрыли золотую букву «N». Адам лёг рядом с ней. Его руки сами собой обняли её.

– Стелла! – прошептал он.

Казалось, его голос звучал откуда-то из другого мира.

– Да, – ответила колдунья, – да, Адам…

Голос, казалось, доносился откуда-то издалека, но её тело всё теснее прижималось к нему. Она обхватила руками его шею, приблизила его лицо к своему. Его руки блуждали по её телу. Ласки Стеллы, доставлявшие мучительное наслаждение, заставили Адама позабыть обо всём на свете.

Как часто он рисовал всё это в своих мечтах. И вот мечта стала явью.

Голова закружилась, он застонал от наслаждения.

Гул голосов. Шарканье ног. Голос гида, дребезжащий, как старая пластинка.

– А теперь, дамы и господа, мы пройдем в комнату, служившую императору спальней…

Подскочив, Адам торопливо приводил в порядок одежду. Стелла спокойно поднялась с постели, застегнула блузку и поправила причёску. Её проворные руки быстро разгладили смятое покрывало с золотыми пчелами и золотой буквой «N». Однако на лице застыло недовольное выражение. На какой-то момент она показалась Адаму разочарованной и старой.

– Похоже, – пробормотала она, словно разговаривая сама с собой, – никто не может обрести счастья в этой постели…

Дверь распахнулась. Толпа туристов, среди которых были и пассажиры с «Мундании», ввалилась в спальню. Адам чувствовал себя, как на иголках. Стелла сохраняла полное самообладание.

Миссис Ривингтон, которая была среди туристов, ухмыльнулась. Некоторые другие стали перешептываться.

«Новобрачные!» – громким шёпотом заметил кто-то.

Раздались смешки. Стелла и Адам с показным безразличием удалились, пока гид продолжал многословный рассказ. Адам не решался взглянуть на спутницу. Молча они шли среди сосен.

Наконец, Стелла нарушила молчание.

– Я должна поблагодарить тебя за то, что ты вовремя спохватился. Я бы не заметила этих туристов, даже если бы они уже стояли перед нами.

– Кто-то должен быть начеку, – самодовольно заметил Адам. – Мужчина всегда обязан сохранять присутствие духа…

Смех Стеллы хлестнул его, словно плетью.

– Ты так полагаешь, профессор? Присутствие духа может означать отсутствие чего-то более ценного. Помнишь, что произошло с одним нашим знакомым в Помпеях? Но времена изменились. Раньше, чтобы остановить пылкого любовника, требовалось землетрясение. А теперь для этого достаточно звука шагов туристов…

ВЕРНУВШИСЬ на корабль, Адам продолжал размышлять над последним замечанием Стелы, и в нём росло раздражение. Похоже, ей доставляет удовольствие насмехаться над ним. А что он должен был сделать? Любой джентльмен на его месте поступил бы таким же образом. Что она имела в виду, когда сказала, что никто не может обрести счастья в постели Наполеона? Может, она намекала, что и Наполеон был в числе её любовников? Какую неправдоподобную историю она сочинит на этот раз?

Испытывая одновременно раздражение и любопытство, Адам связался со Стеллой по корабельному телефону. На этот раз она ответила.