Скажи мне все - Камбрия Брокманн

* * *

На следующее утро я шла через квадратный двор между корпусами, оставляя на росистой траве следы кроссовок. Шеннон хотела, чтобы мы встретились перед выходными, дабы не проделывать мыслительную работу с похмелья. Мы с Амандой неохотно согласились. В любом случае этот план был хорош хотя бы тем, что Руби не узнает о моем общении с той, которая ее так ненавидит.

Голова у меня гудела. Вчера ночью мы засиделись допоздна, играя в «квотерс»[7], смеясь над нашей встречей с охранником и радуясь, что избежали неприятностей. К концу застолья даже Макс улыбнулся, когда Руби пошутила, что он был похож на оленя, застигнутого светом фар. Джемма была немного раздосадована – завидовала тому, что это не она выручила всех, применив свои театральные навыки. Она старалась скрывать то, что смотрит на Джона и Руби, но я заметила это. Весь вечер Руби держала Джона под руку и наливала ему пиво – до тех пор, пока мы не отправились спать.

Обогнув угол, я свернула на дорожку, ведущую к библиотеке, и тут меня кто-то окликнул издали. Я заметила Макса, который сидел под деревом, окутанным яркой желто-оранжевой листвой, и махал мне рукой. Подойдя поближе, я увидела, что на коленях у него лежит учебник, а в руке, затянутой в перчатку без пальцев, он держит термос с кофе, над которым курится ароматный пар.

– Что ты тут делаешь? – спросила я, клацая зубами. – На улице такой дубак!

– Я согрелся во время пробежки, – объяснил он. – К тому же тут тихо.

Я обвела взглядом пустой двор – никто еще не показался из общежитий, до начала занятий оставалось много времени. Макс продолжил:

– Я тут занимаюсь учебой. Не хочешь присоединиться?

– Э-э… нет. У меня сейчас по плану коллективная работа, – ответила я.

Это был первый раз, когда мы оказались наедине, и я не знала, что ему сказать. Оглянулась через плечо на библиотеку.

– Можешь идти, – произнес он с чуть насмешливой улыбкой. – Мы не обязаны поддерживать светский разговор.

Я поправила сумку, висящую на плече.

– Очень смешно. – Потом увидела фотоаппарат, выглядывающий из его сумки. – Снимаешь что-нибудь?

Макс опустил взгляд.

– Ну да. Для факультатива по искусству.

– Что-нибудь интересное?

Он отпил кофе, размышляя, хочет ли говорить мне об этом.

– Дом престарелых.

– То есть здание или…

Макс засмеялся.

– Людей в здании. Я снимаю портреты. Иногда пейзажи. Но моему профессору, похоже, больше нравятся пейзажи, так что, полагаю, именно ими я и буду заниматься.

– Так ты фотографируешь людей в доме престарелых?

– Да. Это началось с того, что им понадобился волонтер, который сделал бы снимки для их справочной доски. Что-то вроде перечня тех, кто там живет.

– Круто, – сказала я.

– Да. Очень грустно видеть тех, кто там обитает. Условия не то чтобы хорошие… Ты знаешь, что в Соединенных Штатах с престарелыми людьми обращаются достаточно плохо по сравнению с другими странами?

Я этого не знала.

– Нет, – ответила я.

– Это очень угнетает. Извини за негатив, вряд ли тебе нравится такой разговор…

– Нет, всё в порядке. Хорошо, что тебе до них есть дело. Наверняка ты им понравился.

Макс пожал плечами.

– Не знаю. Думаю, им просто хочется поговорить с кем-нибудь из внешнего мира.

Я не знала, что еще сказать. Взаимодействовать с людьми так утомительно… Потом раздался звонок.

– Мне нужно идти, – сказала я, поддергивая сумку повыше на плечо.

– Удачной коллективной работы, – пожелал он мне вслед, когда я снова направилась к дорожке; тон у него был озорной и чуть насмешливый.

Я оглянулась на Макса. Его худощавое тело казалось массивным в дутой куртке, а голова в шерстяной шапке, наоборот, выглядела маленькой. Я вспомнила свой разговор с Руби и задумалась, как у него сейчас с тревожным расстройством. Он выглядел спокойнее, чем когда-либо прежде с момента нашего с ним знакомства.

Было что-то притягательное в том, как он сидел тут в одиночестве. Это было мне знакомо – читать в тишине. В глубине души мне хотелось вернуться и сесть рядом с Максом, но я продолжила свой путь к библиотеке.

* * *

Я толкнула библиотечную дверь; ее металлическая оковка проскребла по полу. Библиотека казалась чужеродной в кампусе, ее архитектура ранних девяностых резко контрастировала с кирпичными учебными корпусами и каменными стенами. Вестибюль переходил в большую общую зону, где рядами выстроились рабочие и компьютерные столы. Я заметила Шеннон в дальнем углу у окна, на одном из диванов. Аманда сидела рядом с ней, подобрав ноги под себя; ее волосы были уложены в огромный узел на макушке.

– Привет, – сказала я, подходя. Потом уронила сумку на пол и опустилась на диван, соседний рядом с тем, который занимала Шеннон.

– Доброе утро, Малин, – пропела Шеннон радостно и бодро. Я ненавидела, когда люди по утрам говорили так громко.

– Милый свитер, – с улыбкой произнесла Аманда. Мой свитер был старым, серым и скучным, как эта библиотека.

– Спасибо, – отозвалась я. – Может быть, мы…

Аманда прервала меня, выставив ладонь прямо перед моим лицом.

– Прежде чем мы начнем, – заговорила она, растягивая слова и нарочно нагнетая атмосферу, – я хочу сказать, что вчера вечером слышала совершенно улетную штуку про нашего ассистента препода.

– Что? – спросила Шеннон.

– Ты знаешь, что он встречается с другой студенткой магистратуры? С той, которая всегда носит юбки-бохо, словно какая-нибудь хиппи…

– Да? – откликнулась Шеннон.

Я знала, о чем ведет речь Аманда. Прошлым вечером я видела Хейла в столовой с какой-то девушкой: они, держась за руки, продвигались к стойке с горячими блюдами.

– Судя по всему, – продолжила Аманда, – ее поймали, когда она крутила с профессором.

– Серьезно? – спросила Шеннон.

Вот почему я всегда ненавидела коллективную работу. Такая неэффективность раздражала и утомляла меня.

Аманда вела рассказ дальше:

– Ее застукали с одним из профессоров английского языка.

Конец предложения она буквально протараторила, словно была не в силах больше удерживать эти сведения внутри.

– Это очень плохо, – сказала Шеннон. – Просто ужасно плохо.

– Знаю. Я доделывала кое-какую работу в «Гринхаусе» вчера вечером и слышала, как другие профессора об этом говорили. И… – Аманда сделала паузу для пущего эффекта и понизила голос до шепота. – Этот профессор женат!