Гнилое яблочко - Т. Р. Бернс

— Когда переберешься, сворачивай налево! — кричит Элинор. Каждое следующее слово звучит тише, чем предыдущее. — Когда доберешься до поля с подсолнухами, сверни направо и ищи бункер!

Я успеваю еще восемь раз свалиться в речку, прежде чем наконец достигаю другого берега и могу последовать дальнейшим инструкциям.

К несчастью, я не нахожу ни поля с подсолнухами, ни бункера, ни телефона.

Что хуже всего — я не нахожу Элинор.

— Стой!

Я подскакиваю на кровати.

— Ложись!

Хватаю с тумбочки у изголовья огнетушитель.

— Ката…

И выпускаю струю пены.

Лимон спотыкается. Часто моргает. Трясет мокрыми волосами.

— Что, опять? — вздыхает он.

— Опять. — Я встаю, чтобы получше прицелиться в горящую мусорку. Оставшиеся языки пламени шипят и исчезают под белой пеной. — Но смотри-ка, на этот раз наш урон — только нескольких старых салфеток и конфетных оберток. Не о чем говорить.

Он плюхается на кровать. Опирается локтями на колени и прячет лицо в ладонях.

— Чувак, я ведь тебя убью когда-нибудь.

На секунду мне кажется, будто он взбесился из-за того, что я вмешался, но потом я понимаю, что он всерьез боится это сделать.

— У карманного огнетушителя Килтер радиус действия — три метра, — говорю я. — Я могу выстрелить в любой угол, даже не вставая с постели. Пока ты не перестанешь будить меня своими криками, все будет в порядке.

Он медленно поднимает голову. Вода стекает у него по лбу и капает с носа.

— У карманного чего?..

— Карманного огнетушителя Килтер. — Я протягиваю ему маленький серебристый баллончик. — На всякий пожарный случай.

— Где ты это взял?

— В Кладовой. Когда я заходил туда накануне вечером, у них как раз был завоз.

— И ты купил это для меня?

— Для нас, — говорю я. — Чтобы нам обоим чуть лучше спалось.

Он переворачивает баллончик и поглаживает большим пальцем блестящую поверхность.

— Тебе стоило бы откладывать кредиты на луки со стрелами.

— Какой толк в луках со стрелами, если я умру и не смогу ими пользоваться?

Я хотел пошутить. К счастью, Лимон, кажется, воспринял это именно как шутку. Он слегка улыбается, встает и протягивает мне огнетушитель.

— Мне надо тебе чем-то отплатить.

— Нет, вовсе нет.

— Нет, надо. — Он вынимает из шкафчика пластиковый контейнер. — Я сделаю на завтрак мировой буррито, что скажешь?

Я хочу сказать: «Нет, спасибо», но вовремя останавливаюсь. Я не уверен… но, кажется, мы с Лимоном начинаем привязываться друг к другу.

— Здорово. Спасибо.

Лимон разжигает огонь — на этот раз подконтрольный. Пока он готовит, я проверяю свой K-mail и вижу новое сообщение.

…

Я нажимаю на мигающий значок с камерой, и включается видео. Мальчик держит в руках что-то вроде крошечных жестяных чашек. Одну он кладет на кончик большого пальца, другую — на кончик среднего и щелкает. Из-под пальцев выскакивает серебряная искра. Интересно, знает ли о такой штуке Лимон? Я останавливаю видео и читаю дальше.

…

Я закрываю письмо. Лимон все еще занят готовкой; я отмечаю про себя, что надо не забыть сказать ему про суперискромет, и иду умываться и одеваться. Когда я выхожу из ванной, солнце уже встало, а завтрак готов.

И Лимон не шутил: буррито действительно мировой. Внутри у него яйца, сыр и три вида фасоли. Он так хорош, что, когда я опустошаю тарелку и Лимон предлагает мне еще один буррито, я соглашаюсь.

— Ты дома много готовишь? — спрашиваю я, когда он разом разбивает два яйца.

Он кивает.

— У нас старая газовая плита. Чтобы ее разжечь, нужны спички. Готовка для меня — единственный способ играть дома с огнем и не бесить при этом родителей.

Я вспоминаю о вчерашнем разговоре с Элинор.

— А у вас хорошие отношения? — спрашиваю я. — У тебя с родителями?

— Смотря что ты имеешь в виду под хорошими отношениями. — Он приподнимает сковородку и подкидывает яичницу.

— После того как ты приготовил еду, вы садитесь ужинать вместе? И, ну, разговаривать?

— Да. Постоянно. Когда мы заканчиваем с ужином, мы еще немного разговариваем. А потом еще немного. — Он вываливает в сковородку банку фасоли. — Мои родители помешаны на общении. Никогда не умолкают.

Я думаю, не из-за этого ли Лимон здесь все время помалкивает. Может быть, ему нравится, когда его не принуждают постоянно к разговорам. На всякий случай я не задаю больше вопросов. Я молча смотрю, как он готовит, и благодарю его, когда он протягивает мне новый буррито.

Я как раз заканчиваю вторую порцию, когда Лимон проверяет почту.

— Оу, — говорит он. — Сегодня с утра в библиотеке урок биологии.

— Что в этом плохого? — Я облизываю пальцы.

— Библиотека в другом конце кампуса. И мы должны были там быть десять минут назад. — Он швыряет планшет на кровать. — Пора выходить.

И мы выходим. Вернее, идет Лимон, а я, отягощенный двумя с половиной кило буррито у себя в желудке, еле-еле тащусь за ним, пыхтя и отдуваясь. Он уже успевает занять место в библиотеке, когда я добираюсь до входа.