Черная смерть - Мстислав Константинович Коган

людей, которые с детства привыкли гнуть спины перед каким-нибудь благородным выскочкой, даже думать так было в новинку. Не то, что открыто заявлять.

— Стой, кто идёт! — окрикнул нас хриплый голос стражника с одной из надвратных башен, стоило только копытам коня ударить по доскам подъёмного моста, — Назовитесь!

Внизу, возле решётки подъёмных ворот выстроился целый отряд городских стражников. Десяток кирасиров с длинными двуручными алебардами, за спинами которых маячила дюжина капеллин арбалетчиков. Похоже, наше небольшое представление и впрямь произвело нужное впечатление.

Я осадил Гневко, слегка привстал на стременах, набрал воздуха в грудь и крикнул:

— Сир Генри Отважный. С дружиной.

— Янош. Представитель торговой гильдии «Северные ветра». С сопровождением.

— Вы двое — выйдите вперёд, — скомандовал стражник с башни, — Подготовьте подорожные грамоты, титулованные бумаги, печатки, цеховые знаки или иные подтверждения вашего происхождения, ежели у вас таковые найдутся. Остальным — стоять на месте. Кто дёрнется — всажу стрелу между глаз.

Я слегка тронул пятками Гневко, на ходу извлекая из дорожной сумки небольшой деревянный футляр. Открутил крышку и достал оттуда свёрток, врученный мне лордом Вестгарда. Печатку с пальца снимать не стал. И так посмотрят, если приспичит.

Янош из под шёлкового чёрного кафтана извлёк массивный цеховой знак, блеснувший серебром и золотом в лучах заходящего солнца. Строй стражников, перегородивших мост, расступился. Между бойцами по доскам прошаркал какой-то сгорбленный старик, лысина которого, обрамлённая полоской седых волос, блестела не хуже цехового знака торговца. В руках он нёс небольшую дощечку, на которой был закреплён кусок пергамента, небольшая чернильница. В одной из глазниц поблёскивал окуляр монокля. Его сопровождали двое солдат.

— Так, что тут у нас, — деловито бросил он, ловко выхватив у меня из рук пергамент из свиной кожи, — Сир Генри отважный, помазан в рыцари грандлордом Вестгардским за отвагу проявленную в бою при Вестгарде, десятого числа, месяца первого ростка, 1349го года второй эры. Подпись: Граф Эдмонд из дома Аберлин. Что ж. Похоже, подлинная. А фамильная печать, у вас, сир, надеюсь при себе.

— При себе, при себе, — я показал ему кольцо с печаткой.

Старик поправил монокль, внимательно осмотрел кольцо, многозначительно хмыкнул.

— С какой целью в город?

— Визит по личным делам. И в поисках работы.

— Так и запишем — рабочий визит, — кивнул старик, — Где планируете остановиться?

— Честно признаться, мы ещё об этом не думали, — покачал головой я, — В городе впервые, что и как тут устроено — понятия не имеем.

— Тогда порекомендую вам постоялый двор «Алые врата», — старик хитро улыбнулся, — Им заправляет моя кузина Брегга. Если скажете ей, что вас прислал Виллем, она сделает вам скидку.

— Алые врата, это навроде как пизда? — гоготнул с одной из повозок Тур.

— Я бы попросил вашего спутника не выражаться, — нахмурился Виллем

— Тур, — крикнул я, не поворачиваясь лицом к каравану, — Будь другом, заткнись. Не то будешь ночевать на улицы.

— Доля правды в словах вашего товарища есть, — покачал головой старик, — Когда-то на месте постоялого двора и впрямь был бордель. Ещё до того, как он перешёл к моей кузине. С тех пор много воды утекло, однако название оставили прежним. Тем более, что он находится совсем недалеко от городских ворот, в народе именуемых красными.

— Понятно, — кивнул я.

— Тогда, сир, к вам я вопросов больше не имею. Олрейк и Маташ, — старик кивнул на сопровождавших его стражников, — Проводят вас до постоялого двора. Вашим людям придётся обождать снаружи города.

— Это по какой такой причине? — поинтересовался я.

— Крамантин! — выпятив грудь рявкнул один из сопровождавших писаря стражников, — Не положено. Королевский указ.

— Карантин, — поправил его Виллем, — Сколько я тебе дурья башка говорил, выучи ты уже наконец это слово. Только людей путаешь, — старик повернулся ко мне, — Но кое в чём он прав. Королевский указ разрешает въезжать в город только дворянам, представителям купеческих гильдий и гражданам. Сопровождающие дворян слуги должны остаться за городскими стенами до тех пор, пока их не осмотрят лекари из городской аптекарской службы. Обычно это происходило сразу, но сейчас придётся обождать несколько дней. Дело в том, что почти все они были отправлены в Стаммельфолд. Там похоже, обнаружилась новая вспышка пепельной хвори. А тем, которые остались, просто не хватит компетенций, чтобы подписать разрешение.

Я покосился на Яноша. Торговец лишь равнодушно пожал плечами. Похоже, в этом деле нам помогать он уже не собирался. Ну, оно и понятно. Мы со своей задачей справились. Довели его караван до городских стен, не потеряв по пути ни единого торгаша и ни единой повозки. Теперь же, когда в охране отпала необходимость, наши проблемы ему стали неинтересны.

— Хреново, — я сплюнул, — Мы в пути уже довольно давно. Кони устали, люди измотаны. Не хотелось бы их оставлять ночевать под открытым небом.

— Приказ есть приказ, — покачал головой старик.

— Знаете, — широко улыбнулся я, — Там откуда я родом, есть такая поговорка: «Строгость государственных законов компенсируется необязательностью их исполнения».

— Не понял… — нахмурился старик.

— Я к тому, что может быть мы как-нибудь договоримся, — ухмыльнулся я, отстёгивая от пояса кошель и слега подбрасывая его в руке. Так, чтоб все присутствующие отчётливо услышали звон монет, — Скажем, мы внесём щедрое пожертвование в фонд городской стражи. А вы закроете глаза на это маленькое недоразумение до тех пор, пока в город не вернутся лекари. Мы всё равно остановимся на постоялом дворе вашей кузины, так что им не составит труда найти нас и провести необходимый осмотр, чтобы подписать нужные бумаги задним числом.

— Нарушение королевских указов сурово карается, — покачал головой Виллем.

— Ну так и взнос мы сделаем немаленький, — подмигнул ему я, вытаскивая из кошелька серебрянную монету и бросая её в ладонь старика, которую тот предусмотрительно протянул. Писарь повертел её в руках, посмотрел на меня и снова покачал головой. На этот раз молча.

Намёк был понятен. Я достал вторую монету и бросил следом. Старик ловко поймал её и тут же спрятал обе в мешочек на поясе. Обмакнул перо в чернила, что-то черканул на пергаменте, и снова посмотрел на меня. Пожевал кончик пера и сказал.

— Всё в порядке Сир. Ваши люди могут въезжать в город. На ближайшую неделю попрошу вас остановиться в алых вратах, чтобы лекарям было проще вас найти. На этом всё. Больше не смею вас задерживать, — старик едва заметно кивнул и шаркающей походкой направился к яношу.

— Парни. Заходим. Трогай! — рявкнул я, махая рукой своим людям. Послышался окрик Бернарда. По деревянному полотну подъёмного моста зацокали копыта коней. Загрохотали колёса телег. Над головой проплыла массивная каменная арка, в которой виднелась широкая, в добрый локоть, выемка для подъёмной решётки. Караван вышел на небольшую привратную площадь, окруженную двухэтажными каменными домами. Резные балконы, настоящая черепица, в некоторых окнах виднеются витражные стёкла.

— Так, парни, подождите, — бросил я двум стражникам сопровождавшим нас, — Нам надо рассчитаться с нанимателем.

Те поглядели на меня, молча пожали плечами и отошли чуть в сторонку, чтоб не мешать заезжающим на площадь телегам.

На бюрократическую возню у Яноша ушло куда меньше времени чем у нас. Впрочем, оно и неудивительно. Судя по разговорам караванщиков да и по отношению местных, гильдию в городе знали, уважали и старались считаться с её мнением.

— Ну, чтож, вот и конец нашему путешествию, — бросил торгаш, подъехав к нам, — Не скрою, работать с вами было крайне приятно. Успели почти в срок, никого по дороге не потеряли, сохранили товар. Я впечатлён. Буду рекомендовать ваши услуги своим коллегам по цеху. Но, полагаю, вы ждете от меня нечто большего, чем слов благодарности, — он отстегнул от пояса увесистый кошель и протянул мне, — Можете пересчитать. Пятнадцать серебрянных монет, как и уговаривались. Это уже с вычетом всех расходов на оплату содержания ваших солдат, взятки и прочие расходы. Кроме того, — он подошёл к одной из своих телег, открыл небольшой сундучок, достал оттуда пузатую бутылку в тканевой оплётке и протянул её Айлин, — До меня дошли слухи, что вашей даме пришлось по вкусу моё вино. Примите его в знак моей личной признательности.

— Принимаем, — Айлин взяла у него бутылку, явно с трудом удержавшись от того, чтобы откупорить её прямо здесь, — И благодарны вам. За прекрасную даму тоже.

— Сие есть не комплимент, а факт, — Янош едва