Черная смерть - Мстислав Константинович Коган

В следующий раз определённо стоит прокачать или силу, или выносливость. Магии пока мне хватит, а вот ближний бой никто не отменял, и он у меня конкретно так проседает. Что для первой линии строя просто не допустимо. За спинами своих солдат я вряд-ли могу себе позволить отсиживаться. Пара тройка подобных фортелей, и они просто потеряют ко мне всяческое уважение. Да и, в общем-то, не хочу я таскать из огня каштаны чужими руками.

— Чего помрачнел, — оторвал меня от раздумий голос Айлин.

— Да просто задумался, — пожал плечами я, — О том, почему я чувствую себя, словно использованный презерватив.

— Ты про Альрика? — поинтересовалась девушка, чуть натягивая поводья своей кобылы, которая так и норовила обнюхать спину идущего впереди стражника.

— Про него самого, — кивнул я.

— Ну, честно сказать я сама не ожидала, — Айлин отпустила поводья и нервным движением намотала локон густых каштановых волос себе на палец, — Думала вся эта история со святошей осталась в прошлом. А оно вон как обернулось. Ну, с другой стороны есть в ней и хорошая сторона. Он очень неплохо нам заплатил.

— С чем-с чем, а с этим не поспоришь, — согласился я, с интересом посматривая по сторонам. А посмотреть было на что. Улочка заканчивалась, упираясь в довольно просторную площадь, посреди которой расположилась статуя из белого мрамора. Статуя изображала какого-то воина в кольчуге и шлеме. Ногу он поставил на высеченный из мрамора череп, а к небесам грозил воздетым вверх мечом. Подпись на постаменте гласила: «Карл 2й. Завоеватель». Должно быть какой-то из предыдущих королей текущей династии, — Но осадочек всё равно остался. В следующий раз надо тщательнее проверять заказчика.

— Да брось, — отмахнулась Айлин, — У нас и выбора то особого не было. Так что в каком-то смысле мы епископу даже обязаны. Сильно обязаны. Еслиб не его деньги, вряд-ли Янош вообще нас нанял.

— Да уж, учитывая прижимистость этого типа, сорил он явно не своей монетой, — согласился я, — Ладно, проехали. Будем надеяться, что на этом для нас вся эта история и закончится. И этот… Как его…

— Альрик, — подсказала мне девушка.

— Альрик не втянет нас ещё раз в какую-нибудь свою игру. Нам и без него проблем хватает.

— Кстати об этом, — бросила Айлин, — Я так понимаю, завтра мы отдыхаем?

— И послезавтра. И вообще, наверное, дня четыре, не меньше. Думаю всем нам надо немного прийти в себя после такого путешествия. Тем более, в кои то веки смерть не дышит нам в спину. Надо пользоваться моментом.

— Точно, — кивнула девушка, — Я вот и хотела воспользоваться. Завтра погулять, посмотреть город, может прикупить чего. Но честно признаюсь — одной мне идти страшновато. Особенно после покушения в Риверграссе. Может ты со мной прогуляешься.

— Прогуляюсь, — согласился я.

— Что… Вот так просто, — подозрительно покосилась на меня Айлин, — Никаких «да зачем», «да это может быть опасно», «да ну его нафиг»? Никаких уламываний?

— Нет, — я равнодушно пожал плечами, — На своих двоих же пойдем. Не на лошадях.

— Ну… — девушка слегка растерялась, — Раз такое дело… Завтра, чур, я угощаю.

— Ты? — на этот раз пришёл мой черёд слегка удивлённо покоситься на неё.

— А что такого? — хмыкнула она, — Деньги у меня есть. Кое-кто мне сам положил двойное жалование.

— Не двойное, — поправил её я, — А скорее жалованье солдата и жалованье медика. Ну поскольку ты успеваешь поработать и в бою и в медицинском шатре, мне кажется это вполне справедливо.

— Иногда ещё и дипломатом-переговорщиком подрабатываю, — хмыкнула девушка, — На полставки.

— Учтём.

— Ну, так вот, — продолжила она, — С деньгами порядок. Тратить их особо некуда. В прошлый раз мы гуляли на твои. Да и в конце-концов, имею я право угостить человека, который мне, не буду скрывать, симпатичен? Или у тебя с этим есть какие-то проблемы?

— Нет, — покачал головой я, — Никаких проблем.

Сказал и мысленно накинул ей сразу с десяток очков уважения. Несмотря на 70 лет просвещения, организованного коммунистами и весь прогресс произошедший после, значительная часть общества на просторах нашей необъятной все ещё оставалось довольно закостеневшей и тёмной. Люди эгалитарных взглядов (выступают за равенство юридических и социальных прав и обязанностей вне зависимости от пола) в нем попадались не так часто, как того бы хотелось. Тем ценнее были те, кто эти взгляды был готов поддерживать не только на словах, но и на полном серьёзе воплощать их в жизнь.

Мы наконец-то вышли на площадь. Она была куда просторнее, чем казалась поначалу. Состояла из трёх больших, соединённых меж собой окружностей, в центре каждой из которых располагалась статуя. Воин, которого мы увидели ещё из проулка, дева в нехитром платье с ребёнком на руках. Надпись стёрлась, так что прочитать её было уже невозможно. За их спинами третья фигура. Человек в просторном балахоне. Лицо его закрывал капюшон. Руки сложены в молитве. В основании постамента вырезана надпись «memento mori» (помни о смерти).

— Культ троих, воплощённый в реальных исторических фигурах, — послышался позади голос Вернона. Парень похоже решил размять ноги. Спрыгнул с еле ползущей через проулок повозки и подошёл к нам, — Карл второй — основатель Эйденвальда, в виде живого воплощения Вальнура. Бога завоеваний, открытий и прогресса. Мелисса щедрая — основательница целой сети детских приютов по всей стране в облике Мары. Богини жизни, плодородия и всего, что с этим связано. И мудрый Зосима. Основатель ордена, а так же живое воплощение Нергала. Бога смерти, ответственного за начало и завершение земного цикла. Классический пантеон для слаборазвитой цивилизации, которая ещё не дошла до единобожия и последующего за ней атеизма.

— Вот как? — удивлённо покосился на него я, — А с чего ты взял, что потом будет единобожие, за которым придёт атеизм?

— Все цивилизации проходят по этому пути, — пожал плечами парень, — А мы тут далеко не первая. Ты бы приобрёл потом парочку трудов святого Патрика. А то для образованного человека ты слишком мало знаешь о мире в котором живёшь.

— Или слишком много, — покачал головой я, вспомнив, кто у этого мира настоящие боги, — Больше, чем мне того бы хотелось.

— Тебе так только кажется, — возразил Вернон.

Возле статуи монаха стояла толпа. Мужчины, женщины, старики, дети. Некоторые одеты хорошо, другие же — оборванцы. Объединяло их всех одно — каждый в руках держал большую деревянную миску. Толпились они вокруг здоровенного закрытого котла, под которым всё ещё тлели перегоревшие пополам брёвна. Возле импровизированной полевой кухни стояли четверо солдат ордена. Они оттесняли напирающую толпу назад, подпуская горожан к котлу строго по одному. Возле котла крутилась парочка слуг, разливая в протянутые им миски какое-то дымящееся кашло. Всю эту братию сопровождал ещё один солдат. Офицер судя по всему. Если простые солдаты ордена ходили в обычных гамбезонах с вышитым пылающим мечом на груди, то он был облачён в бригантину, поверх которой носил сюрко с гербом. Из ножен на поясе торчала рукоять бастарда (длинный меч), а рядом на небольшом деревянном помосте, на котором уже стояли несколько выскобленных мисок, лежал топфхельм (шлем, похожий на ведро), который никому другому принадлежать просто не мог.

Завидев нас, он перебросился парой слов со своими людьми, отдав им какие-то команды. Схватил с помоста шлем и направился в нашу сторону.

— Твою то мать, — выругался я, — А я то надеялся на спокойный вечер.

— Интересно, что ему от нас надо? — задумчиво бросила Айлин.

— Сейчас и узнаем, — добавил Вернон.

Больше никто ничего сказать не успел. Командир подошёл к нам и коротко бросил:

— Беженцы?

Боец был высок, плечист. На голове виднелась копна светлых волос, обстриженных под горшок. Худое бледное лицо с якровыраженными скулами, сощуренные зелёные глаза, слегка запавшие в череп, редкая борода песочного цвета, и следы нескольких оспин, обезобразившие его правую щёку.

— А похожи? — поинтересовался я.

— Похожи вы больше на бандитов с большой дороги, — на лице рыцаря не дрогнул ни один мускул, — Но нынче по дорогам передвигаться опасно, так что и простому мужику за топор взяться не грех. Потому и спрашиваю — беженцы?

— Наёмники, — ответил я, — Идём на постоялый двор.

— Вот как, — рыцарь ордена, казалось тут же потерял к нам всяческий интерес,- Ну чтож, удачного пути тогда. Вы скорее всего не нуждаетесь, но я всё равно обязан вам сообщить, что к вашим услугам любая из четырёх орденских кухонь. Кроме площади трёх, у нас есть кухни на храмовой площади, знамённой площади и королевском проспекте.

— Благодарю за предложение, но мы пожалуй