Первая формула - Р. Р. Вирди

до исступления, до припадка бешенства, в котором я мог бы разнести к чертям всю комнату.

Я рывком вышел из транса, дыша так, будто пробежал вверх тысячу ступенек до Ашрама. Ради прав: надо отвлечься от мыслей о бечевках и мести.

Я позволил себе переключиться. Интересно, что за истории расскажет мне Эстра? Сказания ее горного народа, страны, где Брама воспринимают совсем не так, как в других королевствах Империи Мутри…

Какие у них герои? Какие легенды? Наверняка о смелых людях, выдержавших тяжкие испытания разнообразными опасностями, живших ради приключений.

Ночь незаметно перешла в утро, а я все размышлял.

* * *

Встретились мы с Эстрой во дворе, под плакучими деревьями. Те стояли ровными рядами, склонив к земле свои крепкие тела и свесив конечности, заросшие красными листьями, больше походившими на длинные пряди ярко-рыжих волос. На фоне снегов Гала и волос Эстры деревья выглядели до невозможности яркими.

Я улыбнулся и еще издали помахал девушке посохом.

Она махнула в ответ, затем неожиданно меня обняла. Я замер, лишившись дара речи.

– Я ведь не заставила тебя пропустить занятия, правда? У меня-то сегодня свободный день.

Я помотал головой. Речь вернулась, а с ней и способность лгать:

– Ага, у меня тоже.

Взявшись за руки, мы пошли в Гал.

Проведя один семестр в Ашраме, каждый ученик, кроме самых немощных, приспосабливался к подъемам и спускам по горной лестнице. Мы постоянно поднимались в башни, по сто раз на дню пересекали просторный двор, а многие регулярно проводили время в городе.

Мы с Эстрой направились в небольшой домик, окрашенный в цвета увядших апельсинов. Теплый оттенок стен так и звал укрыться от холода. Остроконечная крыша была покрыта привычной для Гала синей глиняной черепицей. Над дверью висела вывеска: «Агни-таан» – «Очаг».

Подходящее название…

– Здесь готовят самый лучший бульон и сладкое парное молоко.

Крепко сжав мою руку, Эстра провела меня в двери. Внутри домик выглядел не менее приятно, чем снаружи. Большое просторное помещение позволяло передвигаться без помех и собираться за столом приличными группами. Деревянная отделка стен, прежде напоминавшая цветом фасад домика, выцвела, и сравнить их оттенок я ни с чем не мог.

Мой взгляд сразу упал на очаг, выложенный из черного камня, в котором потрескивал оранжевыми языками огонь.

– Не возражаешь, если сядем поближе к очагу? – предложил я.

Девушка улыбнулась и, снова взяв меня за руку, повела вперед.

Мы нашли места за пустым столом. Странно, но Эстра устроилась не рядом, а напротив. Ради или Арам предпочли бы сесть так, чтобы иметь возможность в случае чего дружески меня подтолкнуть или пихнуть локтем под ребро. Я, в свою очередь, не задержался бы с ответом.

Почти сразу к нам подошла служанка – девушка примерно того же возраста, что и Эстра. Одета как принято в Гале: тяжелая хламида с меховым воротником – ни украшений, ни намека на модный покрой. Теплые, практичные вещи. Волосы стянуты на затылке простой белой лентой.

– Чего желаете?

Моя спутница не задумалась ни на секунду:

– Грушевого сока и яблоко. Сладкое молоко есть? Хорошо бы горячего, как обычно.

Служанка кивнула и перевела взгляд на меня.

Я аппетит еще не нагулял, поэтому меня больше интересовали рассказы Эстры о ее стране и ходившие там легенды. У меня даже пробудилось желание посетить Сатван в перерыве между семестрами, когда некоторые занятия проводились гораздо реже, а другие и вовсе прекращались.

– Мне… э-э-э… какого-нибудь сока. Все равно какого.

Эстра накрыла мою руку ладошкой и слегка ее пожала. Что она хочет сказать? Заткнуться? Или?..

– Ему то же самое, пожалуйста.

Она обратила на меня жалостливый взгляд, будто посмотрела на больного щенка:

– Ари, тебе нужно лучше питаться, сам ведь знаешь.

Ничего подобного я не знал.

– Выглядишь так, словно голодаешь, и от этого бесишься, будто дикая кошка, которая никогда не наедается досыта. Все девочки об этом говорят.

Я сердито на нее взглянул. Что за глупости? Не могу сказать, что я недоедал в бытность воробьем. Разумеется, изысканными блюдами мы не питались, даже когда завелись деньги, но и на пустой желудок спать не ложились. В самом худшем случае бывало ощущение легкого голода, не более.

Ашрам же предлагал такое изобилие пищи, которое мне, по сути, не требовалось, о чем я Эстре и сказал.

– Часто ли ты вспоминаешь, что тебе следует покушать? – слегка раздраженно посмотрела на меня она.

Задумавшись, я провел языком по губам:

– Ну, когда чувствую, что здорово проголодался.

Девушка не сводила с меня глаз:

– Нормальные люди кушают, когда просто проголодаются, а не здорово проголодаются. По-моему, ты вообще на голод смотришь иначе, чем большинство. О чем это говорит?

Подходящего ответа у меня не нашлось, однако следовало признать – Эстра права.

– Конечно, такой стиль тебе в какой-то степени подходит. – Она слегка отодвинулась, продолжая искоса на меня посматривать. – Ты мне напоминаешь зверя – поджарого, голодного, свирепого.

Хм… Оказывается, на мой счет судачат девушки… Интересно, Эстра в курсе слухов, которые ходят обо мне по Ашраму?

– Что обо мне говорят? Ты вроде упомянула каких-то девчонок…

– Хм… А, да… – Она по-прежнему не смотрела мне в глаза. – В тебе есть что-то необычное, и люди обращают на это внимание, во всяком случае, девочки. Да и некоторые мальчики тоже. – Она бросила на меня такой взгляд, что по спине побежали мурашки. – Все дело в твоем характере, в том, как ты выглядишь и что делаешь.

Я не мог сообразить, о чем именно идет речь, и махнул рукой, предлагая продолжить. Решил добиться полной ясности.

– Ты – будто кот. Кошки тоже взъерошивают шерсть, если их разозлить. Рассказывают, что ты поцапался с Нихамом и риши Брамья. А хождение по огню? За твоим испытанием наблюдали многие. Ты ведешь себя не так, как обычный человек.

Я не на шутку расстроился. Всю жизнь прилагал усилия, чтобы меня судили по таланту и способностям, а не по тем обстоятельствам, над которыми я не властен. Слова девушки пробудили воспоминания о воробьиных временах. Хотя нет – даже о детстве, прошедшем под знаком касты отверженных. То есть меня тогда за человека даже и не считали.

– А как следует вести себя нормальному парню, которого то и дело шпыняют? – Я сжал пальцами столешницу, едва не оставив на ней след ногтями. – Чем я должен ответить на пакости щенка, родившегося с серебряной ложкой во рту, или чокнутому риши, которому вздумалось сбрасывать мне на макушку камни? Это еще цветочки. Что ты скажешь о Мастерах, решивших изувечить ученика огнем? Как поступила бы ты?