Первая формула - Р. Р. Вирди

Эстра на несколько секунд остановила на мне подозрительный взгляд, однако мой ответ ее явно успокоил.

– Откуда ему было знать, что аппарат продолжит выделять и удерживать тепло даже после взрыва?

– Ну да, – кивнул я, – кто бы мог подумать?

Эстра продолжила рассказ, а я тем временем доел мясо с неожиданным для себя чудовищным аппетитом. Наконец страшилка о взлетевшем на воздух устройстве закончилась. Пожалуй, следовало сделать девушке комплимент хотя бы за то, что уделила мне время, пусть я и не услышал от нее тех историй, на которые рассчитывал.

– Какая ты все-таки умная! Наверняка я не первый тебе об этом говорю, и все же, когда красивая девушка обладает блестящим умом, это настоящая магия.

Я хотел сказать еще что-нибудь подходящее, однако ощутил, как ее ступня коснулась моей лодыжки, нежно ее погладила и поднялась чуть выше. Я поперхнулся, лишившись дара речи, и слова застряли в горле.

– Мне очень приятно… – Теперь она говорила с придыханием, словно вновь рассказывала о Тарике.

Я откашлялся.

– Ну, это же правда. Может, выйдем в город, погуляем?

Не успел я закончить свое предложение, как Эстра уже вскочила.

Я попросил у служанки счет и оставил на столе пять рандов – больше, чем требовалось, ведь мне было известно, какие гроши зарабатывают девушки в подобных местах. Возможно, я еще не совсем осознавал размеры своего скромного состояния, однако всегда мог сказать, кто заслуживает помощи.

На улицу мы вышли держась за руки. Эстра в нашей паре была ведущей, хоть со стороны и не скажешь: шли мы практически в ногу. Правда, она то и дело тянула меня за руку, как возница направляет свою лошадь.

Мы заглядывали в разные уголки города, Эстра болтала, а я, к своему стыду, понимал, что пропускаю ее слова мимо ушей. Иногда мы останавливались у прилавков торговцев, которые предпочли вынести товар на улицу.

Некоторые хитрецы устроили подле лотков импровизированные камельки из серого камня, походившие на вкопанные в землю миниатюрные дымовые трубы. Из них поднимался дым, и проходящие мимо люди останавливались погреть руки и поболтать, на что и рассчитывали торговцы. Как еще заманить к себе покупателей в холодном Гале? Правильно, теплом.

Один из продавцов за длинным деревянным прилавком, заметив нас, помахал рукой. Немолодой, лет пятидесяти. Такому бы сидеть дома с внуками, а не стоять в мороз на улице. Многочисленные слои одежды не позволяли разглядеть его телосложение, однако, судя по изможденному лицу, мужчина был столь же тощ, как и горевшие в его очаге худосочные поленца.

– Безделушки для вашей красавицы, добрый сам! – дернул он себя за тонкий седой ус.

– Какой я тебе сам… Ладно, показывай.

Я двинулся к прилавку, и тут меня потянули за руку. Эстра уже шла дальше, и я последовал за ней.

Навстречу нам ехал фургон с выгнутой крышей, запряженный парой быков. Не фургон, а целый домик… Рога быков были расписаны ярко-красными узорами, с могучих шей свисали бусы всех цветов радуги, точно такие же лежали на головах. По бокам животных хлопали набитые мешки, притороченные толстой плетеной веревкой, способной выдержать вес нескольких взрослых мужчин.

Фургон был зеленым, цвета свежего мха, крыша – желтой, словно спелый подсолнух. На деревянных боковых панелях ослепительно сияли железные и латунные плашки, отполированные так, что отражали даже малую толику света.

Управлял быками сидевший в передней части фургона мужчина. Завидев нас, он приподнял руку, в которой была зажата какая-то штука наподобие маленького конуса.

– Гадиа Лохар. Лохар-лохар! Я – фургонщик, капитан этого судна. Лудильщик, торговец, счетчик денег, купец! Сюда, все сюда! Смотрите, что у меня есть! Покупайте, пока продается! Подходим, не робеем! Чиним горшки и металлические посудины, чиним, правим! Купить, продать, обменять – все, что вам угодно! Давай-давай! Торгуем слухами, продаем безделушки! Товара полно! Чудеса и настоящие сокровища – все в этом фургоне! – Он дунул в трубу, издавшую кристально-чистый звук. – Сувениры, приятные пустяки, игрушки, финтифлюшки! Все, чего душа пожелает!

Старик за прилавком забормотал себе под нос страшные проклятия и попытался вновь привлечь наше внимание, только мне было уже не до его уговоров.

Я не мог отвести глаз от фургонщика. Тот остановил быков прямо посреди улицы, наплевав на прохожих. Будто знал, что может встать, где ему заблагорассудится, – люди все равно обрадуются.

Наглец как в воду смотрел – к его фургону потекла толпа, и Эстра потащила меня вперед. Воспользовалась мной как тараном, чтобы пробиться в первые ряды. Ее прием сработал – люди перед нашей парой расступались.

Заметив нас, лудильщик заулыбался, показав провалы на месте отсутствующих зубов. Хламида его была выкрашена в пронзительно-синий цвет; яркие шарфы и веревки опоясывали его тело в самых неожиданных местах, будто удерживая спадающую одежду – такую же разноцветную, как его фургон.

– Чего желаем, добрый сам?

Я снова отмахнулся:

– Давай обойдемся без любезностей, лудильщик. Хотел просто на тебя взглянуть, если ты не против. Никогда не встречал людей вашего клана.

Лудильщик приподнял брови, напомнившие мне пушистых гусениц.

– Неужели? Печально, дружок. Откуда ты, мальчик?

Я гневно выпрямился; впрочем, под теплой мантией и плащом мужчина не заметил моей горделивой позы.

– Из Кешума. Это в Абхаре.

– А! Знаю, знаю. Да, в тех краях мы появляемся нечасто. Слишком много народа, да и купцов там пропасть. Что нам делать в Кешуме? Люди на улицах вашего города не больно-то любят, когда их начинают расталкивать такие вот ребята. – Он похлопал по загривку одного из своих быков. – Ну, если поглядеть на лудильщика – предел твоих мечтаний, то наслаждайся. Только имей в виду вот что… – Фургонщик поманил меня пальцем.

Мы подошли ближе, и он тихо заговорил, стараясь, чтобы услышал его только я:

– Любой торговец в нашем мире на самом деле продает лишь три вещи: безделушки, сокровища и никому не нужный хлам. – Кивнув на прилавок, у которого я недавно стоял, он добавил: – Задай себе первый вопрос: что в основном лежит на прилавках? А за ним второй: что ты на самом деле ищешь? Людям в основном всучивают то, что им не требуется. Ничего плохого в никчемной блестящей безделушке нет, хотя это не заветное сокровище.

Я улыбнулся и взглянул на двойные дверцы, ведущие внутрь фургона:

– Интересно посмотреть, что ты привез. Безделушки, сокровища или всякий хлам?

Лудильщик округлил глаза и, запрокинув голову, коротко рассмеялся:

– Хороший вопрос, мальчик. Давай посмотрим. Сейчас все выясним.

Он открыл дверцы и залез в фургон, а затем выбрался наружу с небольшим холщовым мешочком.

– Интересно, что требуется такому юноше?

Я бы