Записки неримского папы - Олег Батлук

Именно так и должен выглядеть малышовый апокалипсис. Детское восстание машин.

Артем смотрит до посинения YouTube на планшете. Технически он умеет делать на этом девайсе уже почти все. На горшок мы, пардон, еще не сподобились, а найти одно нужное видео из миллиарда – пожалуйста.

Правда, кое-что сынок пока не освоил: не умеет закрывать всплывающие полноэкранные баннеры. Время от времени он прибегает ко мне с айпадом, чтобы я ему помог. И вот что интересно: баннер у него всегда один и тот же. Раз десять уже с ним подходил. Видимо, алгоритм YouTube что-то перепутал и показывает ему то же самое повторно.

Казалось бы, тоже мне проблема. Один и тот же – и пес с ним. Но на этом рекламном баннере написано: «консультация психотерапевта». И правильные рекламные слова про то, что мы вернем вашу съехавшую крышу на место, вправим чакру и т. д.

Может, это не YouTube ошибся? Может, это Артем меня так тонко троллит?

Артем уже проявляет эмпатию. Он умеет сострадать и сопереживать. Это редкость для его возраста.

Я ему объяснял, как опасно играть острой отверткой. Тыкал ей себе в палец и показывал, как мне больно. Сынок взял у меня эту отвертку и осторожно начал колоть меня в шею, в сонную артерию. Чем сильнее Артем надавливал, тем больше он морщился. Когда из меня уже должен был хлынуть фонтан крови, его гримаса стала невыносимо жалостливой. Сынок показывал, что он искреннее понимает и разделяет мою боль.

Такой сострадательный ребенок растет, просто чудо.

Все эти мамочкины форумы – такая прэлесть. Столько всего полезного они там друг другу сообщают.

Я, конечно, еще не настолько гендерно деформировался от позднего отцовства, чтобы на этих женских форумах залипать. Но ведь хочется расширить кругозор. И решил я почаще общаться со своими товарищами – мужчинами, у которых тоже есть маленькие детки. У меня такие в ассортименте имеются. Вдруг, думаю, разживусь у них лайфхаками.

Я завел подобную беседу с одним своим дружком. У него, аналогично, – сынок, правда, постарше, ему годика три. Я стал расспрашивать товарища про его опыт с ребенком. А он будто только того и ждал и с пол-оборота выстреливает в меня свою историю. Видимо, накипело у парня.

Представляешь, рассказывает, что тут на днях было. Прихожу с работы. Сынок вокруг крутится. Я переодеваюсь в комнате, снимаю брюки, стою в трусах, собираюсь домашние панталоны натягивать. Сынок подходит ко мне и начинает тыкать пальчиком мне в пах. Я ему говорю, да, сынок, у папы это тоже есть, как у тебя. А когда вырастешь, и у тебя такой же большой будет. А жена, коза ехидная, сидит неподалеку и, слышу, приговаривает «ага, большой. Ну такой большой, огромный прямо». Вот зачем она это делает? Я же другое имел в виду. Что по сравнению с его у меня большой…

Я тоскливо посмотрел на товарища.

Товарищ замер на секунду, видимо, вспоминая ответ жены, а потом выдохнул:

Ой, как у этих мужиков все запущено…

Нет, в сад, в сад, не буду больше у них про детей спрашивать. Своих тараканов по плинтусам не кормлено…

На старости лет я опять переживаю пылкую влюбленность.

Не видимся неделю – кажется целый год. Посмотрит на другого, смеется его шуткам – ревность до потемнения в глазах. Грустит, плохое настроение – скачу юным козликом ради одной улыбки. И, как обычно бывает с пылкой влюбленностью, было бы ради чего страдать.

Мой объект страсти – метр с кепкой, глазки узко посаженные, волосики реденькие и даже животик имеется. Не Моника Беллуччи ни разу.

И имя такое банальное, не эксклюзивное – Артем.

Моя многолетняя ипохондрия (звучит как название лекарственного растения) поменяла вектор и перенаправилась на Артема. Она шире страхов за его здоровье. К ней радостно присоединились разные другие фобии из моих полузатопленных мрачных подвалов.

Например, как-то раз меня посетила гениальная догадка о том, что у Артема для мальчика слишком писклявый голос. Подозрительно не мужественный. И мало ли что это означает.

К несчастью для меня, эта догадка поразила мой мозг на встрече с друзьями, и я сразу же выдал ее в эфир.

«А чего ты хотел в два с половиной года», – спросил один.

«Он, видимо, хотел, чтобы Артем уже сейчас говорил голосом Джигурды: „Папаня, Ярила призвал меня в полнолуние, я ухожу жечь солому в луга“», – ответил за меня второй.

«А ты начни давать ему понемногу крепкий алкоголь, – добавил третий, – у меня на даче сосед с детского сада бухает, и голос у него как раз такой, как тебе нужен».

Черствые сухари, эти так называемые друзья. Не понимают всей глубины отцовской души.

Я уже не молод. А судьбу сына надо как-то устраивать.

Если он по характеру такая же нежная лилия, как и я, трудно ему придется – вытопчут.

Поэтому я хлопочу уже сейчас. Лучше заблаговременно заключить династический брак, чем потом пускать все на самотек. Хорошо, если Артем окажется лилией, а вдруг – панком. И женится на зеленоволосой ундине.

Приметил я тут одну семейку. Они недавно переехали к нам на лестничную клетку. Девочка у них, на вид ровесница Артема.

Я уже внимательно присмотрелся. Хорошая девочка. Умные глубокие глаза. Интеллигентные манеры. Благочестивые игры. Высокий интеллектуальный лобик.

Я смотрю исключительно на человеческие качества будущей невесты. Мне претит этот меркантильный подход – капиталы, престиж, фу!

Плюс у них трехкомнатная квартира, и я видел, как ее папа в Cayenne садился.

Артем разыгрался, расплясался, разрезвился, что тот конь из песни, и от души двинул мне ногой по голени.

В воспитательных целях я изобразил нечеловеческие мучения.

Сынок все понял и пожалел меня.

Но чувство вины глубоко засело в его неокрепших жабрах.

И он не перестал каяться даже после того, как я его простил.

Сначала Артем признался в своем преступлении маме.

До того как я успел что-то сообразить, малыш подскочил ко мне и пнул ногой по голени в то же самое место со снайперской точностью, чтобы наглядно показать, куда именно он ударил папу.