Миф об идеальном мужчине - Татьяна Устинова

– Подожди, я тебе денег дам, – сказала заведующая,поворачиваясь, чтобы идти. – Ведь нету небось денег-то?

У Клавдии и вправду было мало денег, но на покупку веника у“Речного вокзала” должно было хватить.

Стремясь избавить Варвару Алексеевну от любой минуты лишнегобеспокойства, Клавдия принялась уверять, что у нее полно денег.

– Ладно-ладно, – сказала заведующая, удаляясь в сторонусвоего кабинета, – на те, которых у тебя полно, купишь себе булку к завтраку. Ана веник я дам…

Клавдия преданно потрусила за заведующей через уже пустойторговый зал к новенькой белой дверце иностранного производства с изящной и неоскорбляющей глаз табличкой, тоже иностранного производства, “Только дляперсонала”. После ремонта внутренние помещения старого особняка стали походитьна декорации для съемок сериала “Дежурная аптека”, так все было чистенько,приветливо, бело и свежо, и Клавдии это очень нравилось. Она любила своюаптеку.

– Так, вот тебе пятьдесят рублей, – сказала заведующая,доставая из кошелька аппетитную бумажку. Для Клавдии это было целое состояние.

– Зачем так много? – удивилась она.

– А ты думаешь, веник меньше стоит? – усомнилась заведующая.– Ну, если останется, купишь два, чтобы потом еще раз не ездить, а если на дване хватит, купи тогда какого-нибудь порошка, которым накипь оттирают. На нашичайники страшно смотреть, как будто здесь не женщины работают, а бомжи…

– Хорошо, – запоминая, чтобы исполнить все в точности и – недай бог! – не ошибиться, кивнула Клавдия.

– Иди, Клаша, – рассеянно сказала заведующая, уже изучая насвоем столе какие-то бумаги. Очки у нее были сдвинуты на кончик носа. – Что-томы сегодня поздно засиделись. Закрываться, наверное, уже пора.

Как хороший капитан, Варвара Алексеевна бдительноконтролировала все службы вверенного ей судна – от машинного отделения и докамбуза, от отдела готовых форм и до уборщицы Тани, которая уже лет тридцатьбыла малость не в себе и потихоньку таскала у бесшабашных практиканток медныеденьги и помаду.

Клавдию восхищала ее капитанская хватка, и способностьпомнить обо всех мелочах, и умение вести свое судно, обходя мели и банки –идиотские приказы Минздрава, по три на каждой неделе, исключающие друг друга,внезапные визиты проверяльщиков из всевозможных инстанций, от аптекоуправленияи до пожарной охраны, истеричных покупателей, требующих, как правило,невозможного, например, чтобы дорогущие импортные препараты выдавались быжелающим даром.

“Когда-нибудь, – мечтала Клавдия, – я тоже буду такой, какона, – сильной, справедливой, язвительной, уверенной в себе, все понимающей иочень профессиональной. И меня тоже будут награждать грамотами, и моя аптекатоже будет лучшей в округе…”

Мечтая, Клавдия сняла хрустящий крахмалом халат – стараниямиВарвары Алексеевны такие “профессорские” халаты были у всей аптеки, замызганныхи серых она страсть как не любила, – и нацепила джинсовую юбку и маечку. Впоследние августовские дни в Москве было жарко и сухо, как в Крыму.

– До свидания! – попрощалась она с Лидой и Таней, которыеперекладывали что-то из одной сумки в другую в дальнем конце коридора. – Дозавтра.

– Пока, – отозвались они в один голос, и Клавдия потопала свысокого крылечка прямо в раскаленное асфальтовое марево, не остывавшее дажевечером.

Занятая своими мыслями, она, конечно, не заметила парня,курившего на скамеечке под чахлой желтеющей липой. Парень проводил ее глазами,далеко отшвырнул окурок и, выждав некоторое время, двинулся следом за ней кметро “Маяковская”. Маршрут был ему хорошо известен.

Клавдия поставила на плиту картошку и огляделась. Ужин былпочти готов, и больше на кухне нечего было делать. Кухню она содержала ваптечной стерильной чистоте, как и единственную комнатку своей квартиры, которуюнесколько лет назад выхлопотала для нее благодетельница – Варвара Алексеевна.Если бы не она, Клавдия, наверное, до конца жизни прожила бы в общежитии наокраине, где бесконечно пили и дрались, лезли в окна и ломились в двери, гдемаялись глупые девчонки, приехавшие, чтобы “покорить Москву”, да так и завязшиев общежитиях и на убогих, тяжелых, скучных работах, на которые не соглашалисьидти избалованные столичные жители.

У Клавдии от того времени остались трудные воспоминания.

Чайник приятно зашумел рядом с кипящей картошкой. Естьхотелось ужасно.

Клавдия старалась экономить и редко обедала в аптеке, гдевсе ели “Докторскую” колбасу или хорошенькие тоненькие сосисочки из колбасногомагазина на Тверской, до которого было два шага. На сосисочки и колбасу у неене было денег, а хрустеть, как заяц, надоевшим капустным салатом ей былопочему-то неловко. Иногда Варвара Алексеевна сажала ее обедать с собой, какподозревала Клавдия, специально, чтобы подкормить, но есть ее еду Клавдиястеснялась еще больше, чем капустного салата.

– Ешь! – приказывала управляющая строго.

– Нет, спасибо, – отказывалась Клавдия и улыбаласьлучезарной фальшивой улыбкой. – Я на работе никогда есть не хочу.

– Смотри ты! – удивлялась заведующая. – А у меня в животевсе трясется, если я вовремя не поем.

У Клавдии в животе тоже все тряслось, но у нее были своипонятия о том, что можно и что нельзя себе позволить.

К кофе у нее сегодня был кусок торта, сэкономленный от днярождения заместительницы Галины Васильевны. Клавдия не съела его вместе совсеми потому, что после трех в аптеке начиналось самое горячее время и онаникак не могла отойти от прилавка. На чаепитие она не попала, но торт ейдостался, и она привезла его домой, как законную добычу, ревностно следя, чтобыего не раздавили в метро.

И телевизор у нее был шикарный – с дистанционным управлениемс торжественно-скромной надписью “Sony” под плоским экраном. Телевизор ейподарили на тридцатилетие, и это был необыкновенный, невиданный подарок. Дажезаведующей никто не дарил никаких телевизоров, и Клавдия подозревала, чтоВарвара Алексеевна заплатила большую часть денег из собственного кармана.

Телевизор Клавдия обожала и называла его Сеня. Он был еедруг. Пока Сеня не появился, ей было очень грустно по вечерам.

Она встрепенулась и принюхалась. Судя по всему, картошкабыла уже готова. Клавдия положила себе в тарелку две большие картофелины,исходившие сытным духом, и с тоской покосилась на капусту. Эта капуста надоелаей ужасно, но приходилось есть, потому что это были как бы витамины, которыеона не могла себе позволить употреблять в виде клубники и апельсинов.

Ничего, бодро решила она. Один день без капустных витаминовне приведет ни к каким разрушительным последствиям. Отдохну немножко, не заяцже я в самом деле…