Мама, я Великан - Евгения Сергиенко

– Ну, хорошо. Иди, – он переминается с ноги на ногу и кивает в сторону дороги.

Я тоже мнусь, посматривая то на Глеба, то в сторону трассы. Знаю, что за деревьями нас не видно – но я-то вижу машину Эфа и отлично знаю, как сильно он волнуется.

– Надеюсь, с лосихой всё будет в порядке.

Глеб рассказал, что когда услышал мой крик и вышел из дома, издали он увидел лосиху с кровоподтеком между глаз.

– Не волнуйся, морды у них крепкие. Ничего с ней не случится, – Глеб смотрит на меня пристально, не отводя глаз.

В его волосах скачут солнечные лучи, делая их ещё светлее, чем задумано природой. Во взгляде таится какая-то неизвестная мне глубина. Губы сомкнуты в доброй улыбке. И только эта дурацкая одежда делает его нелепым.

По спине пробегают мурашки.

Вот же оно, вот… То самое волшебство момента, которое я все время надеюсь встретить, но не нахожу в своей обыденности. Вот – это оно! Мне кажется, его можно потрогать руками, попробовать на вкус, почувствовать аромат…

– Не забывай обрабатывать раны, – вкрадчиво говорит он.

– Да, конечно…

Я тоже смотрю на него не отрываясь.

Глаза – как весеннее небо. Весь образ словно окутан магией. Он похож на принца из детской сказки, такого правильного, благородного, замаскировавшегося под бродягу.

Глеб, словно прочитав мои мысли, поправляет съезжающий набок свитер.

Мы почти незнакомы, так почему момент расставания такой трогательный?

Если бы это было свидание, то в следующий миг он подался бы вперёд, чтобы поцеловать меня. Руки обвили бы мою талию, губы разомкнулись…

Я снова оглядываюсь на трассу – Эф уже вышел из машины и ходит по обочине вперёд-назад, всматриваясь в лесной массив.

– Я бы тоже волновался на его месте, – говорит Глеб и, наклонившись ко мне, медленно подаётся вперёд…

Я замираю.

Его руки обвивают мою талию, губы размыкаются и тянутся ко мне.

Сердце начинает бешено стучать.

Каждая клетка моего тела напрягается, и я вытягиваюсь струной – не отталкиваю его, но и не делаю ни жеста взаимности.

Тёплые губы едва уловимо касаются щеки, а руки мягко, по-дружески хлопают по спине.

– До встречи, – улыбаясь, говорит он и выпускает меня из объятий.

Щеки вспыхивают румянцем.

– До встречи? – переспрашиваю. – Мы же даже телефонами не обменялись?

– Это совсем не обязательно, – загадочно говорит он и смотрит так, словно мы и правда вскоре увидимся.

– Иди уже, иди, – он снова кивает на дорогу. – Если устанешь от суеты – приходи. Я в этом доме часто.

– Да нет там домов! И болота там нет! – Эф взвинчен и зол. Он выжимает из машины все силы и мчит нас к себе домой так быстро, что меня вдавливает в кресло.

– Есть, – уверенно киваю я. – Там живёт человек, говорю же, парень, он меня спас.

Я смотрю на его напряжённое лицо. Взгляд впился в дорогу, руки сжимают руль, словно он может вырваться.

– Твой испуг можно понять, – кладу ладонь ему на колено. – Ты потерял меня, перенервничал, не спал. Но я нашлась, можно расслабиться. И ты не представляешь, как испугалась я! Это был кошмар! Дай мне дорассказать, ты будешь в шоке, я спала под деревом, чуть не забрела в болото, кинула планшет в морду лосю…

– Ия! Дело не только в этом!

Эф, не сбавляя скорости на повороте, выруливает с трассы к городу.

Ахнув, сжимаю его колено пальцами. Как он водит… Восторг и ужас одновременно.

– А в чём?

– В твоей истории! Что произошло, где ты упала? – он почти кричит.

Мне становится не по себе.

– Я упала в траншею, когда бежала от лося…

– Там нет лосей! – взрывается Эф. – Ни домов, ни болот, ни лосей! Что с тобой? Господи, где ты была этой ночью?!

– Почему ты мне не веришь? – спрашиваю, чувствуя, что вот-вот расплачусь.

– Потому что мы с отцом с детства ходили на охоту и рыбалку через этот угол леса! Я был там сто раз ещё до того, как пляж построили, каждый куст знаю! До трассы от силы километра три, а посредине – вообще пролесок! Невозможно заблудиться!

– Но всё это было… Честное слово, было… – слёзы прорываются, и голос вздрагивает.

Под визг резины машина резко тормозит перед светофором.

На табло мигает обратный отсчёт секунд. Эф отпускает руль и нежно берёт в ладони моё лицо. – Милая, что же с тобой случилось?!

– Давай спросим Глеба, это хозяин дома в лесу, с его телефона я позвонила тебе и сказала, где нахожусь, номер же сохранился во входящих?

Он всматривается в мои глаза так, словно ждёт, что сейчас я признаюсь, что пошутила.

– В этом месте нет связи. Номер, с которого ты звонила, не определился. И связь была с помехами, как будто ты звонила со старого автомата.

Загорается зелёный свет.

– Мы заедем в больницу. Прямо сейчас, ты же не против? – говорит Эф и, не дожидаясь моего ответа, поворачивает в сторону городского травмпункта.

Главред ходит как заведённый. Из головного офиса на него градом летят поручения.

Похоже, праздник в честь пятилетия Белочёрного будет масштабнее, чем мы думали. Простым корпоративом точно не обойдётся.

Мы работаем над материалами, а Василий Палыч как туча плавает между столов и непрерывно кому-то звонит. Вот-вот рванёт гром.

Из разговоров уже понятно, что праздник состоится в Доме культуры, будет фуршет, презентация нового выпуска, награждение лучших сотрудников. Среди гостей – всё начальство офиса и разные местные шишки.

Обстановка наколённая. Меня это злит.

Когда Василий Палыч на взводе – достаётся всем. Он не жалеет эмоций от ора до рукоприкладства и унижений. Может подойти сзади и хлопнуть по спине, рявкнув что-нибудь про осанку и сколиоз. Может сесть рядом и смотреть через плечо, а потом обозвать бездарем и пообещать оштрафовать. Правда, в мой адрес таких выпадов ещё не было, но даже если просто наблюдать за гневом, делается не по себе.

Надо признать – Ия всегда сдерживает его нападки и переводит их в мирное русло.

Он прислушивается к ней всегда! Мне противно думать, как она заработала такое отношение.

Но сегодня некому остановить бурю…

Где её чёрт носит? Только получила повышение, а уже шатается непонятно где в такой ответственный момент!

Закусив губу, пытаюсь сосредоточиться на своей колонке. Не получается.