Офицеры власти. Парижский Парламент в первой трети XV века - Сусанна Карленовна Цатурова

не только о симптомах замыкания парламентской среды, но и о переходе к продаже и наследственности должностей, в этот период она еще не посягала на прерогативы Парламента. 4 июня 1404 г. чиновник Верховной палаты Жан де Со передал свое место Гийому де Безе, но его приняли в Следственную палату, а в Верховную на место Жана де Со перешел чиновник Следственной палаты Бертран Кантен. 22 сентября 1413 г. советник Парламента стал королевским прево Парижа; на его место в Верховную палату перешел чиновник Следственной палаты, на чье место выбрали «без выборов», как сказано в протоколе, Арно де Марля, сына Анри де Марля, бывшего первого президента Парламента, а теперь канцлера Франции. 28 марта 1414 г. в Парламенте разбиралось прошение некоего человека, утверждавшего, что чиновник Верховной палаты передал ему свою должность, поскольку был очень стар, «несколько слаб умом и здоровьем». Сам проситель был его родственником по материнской линии, к тому же человек доброго имени, лиценциат гражданского права и бакалавр канонического права. Однако Парламент назначил комиссию расследовать, не было ли здесь «некоего соглашения или сговора», скрывающих неблаговидные обстоятельства. И только выяснив, что ничего противозаконного и предосудительного этот отказ не скрывает, принял этого чиновника, но не в Верховную палату, где служил его родственник, а в Следственную, переведя оттуда чиновника в Верховную палату. 24 ноября 1414 г. чиновник Следственной палаты стал епископом Тура и передал свою должность мэтру Буше, и поскольку это не противоречило правилам, в данном случае чиновник был принят именно на должность, которая освобождалась. 21 апреля 1417 г. тот же Буше уже перешел в Палату прошений Парламента в силу передачи ему этой должности Пьером д'Оржемоном, а в Следственную палату был выбран новый чиновник.

Что же явствует из приведенного материала? Первое и главное: продвижение чиновника внутри парламентской иерархии подчинялось строгим законам, вытекавшим из характера работы института. Все чиновники, впервые вступающие в Парламент, проходят через процедуру конкурсного отбора. И даже если они принимаются по ходатайству высших лиц государства или из уважения к заслугам собрата по Парламенту, все равно их кандидатура подвергается обсуждению. Но никогда чиновник в этот период не приходит в Парламент сразу же на высшие должности, каковы бы ни были его покровители и заслуги. Все они принимаются в Следственную палату, поскольку именно она занимается расследованием дел. В этой палате чиновник приобретает опыт судебной работы, и только зарекомендовав себя как профессионал, может претендовать на должность судьи, т. е. на место в Верховной палате[104].

Второе, не менее важное, обстоятельство заключается в том, что правила восхождения по парламентской «лестнице» нигде не зафиксированы и не оговорены в ордонансах. Это собственный обычай Парламента, его практика, которая является вкладом самого парламентского чиновничества в совершенствование работы и в повышение профессионального состава своего института.

И третье: помимо чиновников, впервые вступающих в Парламент, выборам подвергались и кандидатуры на самые важные должности в Парламенте, хотя эти чиновники уже проходили процедуру отбора: это президенты всех палат Парламента, генеральный прокурор короля и адвокаты короля, а также секретари суда. На эти должности нельзя просто перейти по выслуге лет или по очереди на повышение; они требуют особых заслуг, как и общего согласия, так ли иначе выявляемого при процедуре выборов. В этой связи возникает вопрос: если правила восхождения нигде не зафиксированы, то как они менялись и как решались возможные споры? И здесь со всей очевидностью Парламент предстает как саморегулируемая система, отвечающая за последствия своих нововведений.

В мае 1403 г. умер первый президент Парламента Жан де Пупанкур, и возник спор из-за его места: король пожелал отдать его Анри де Марлю, третьему президенту Парламента, а второй президент Пьер Боше, естественно, возражал, поскольку, согласно иерархии, первым должен стать тот, кто был вторым, и переход Анри де Марля наносил ему ущерб. Ситуация оказалась сложной, особенно если учесть, что в ходе этого заседания, да и в кулуарах, оба претендента «поносили друг друга» и «оскорбляли». Парламент счел единственным выходом проведение голосования. Щекотливость положения вынудила изменить процедуру: каждый имеющий право голоса высказывал свое мнение не во всеуслышание, как обычно, а на ухо канцлеру, хотя оба кандидата находились за дверями этого помещения. В итоге Анри де Марль получил большинство голосов (22 мая 1403 г.). Было ли это завуалированным подчинением воле короля, сказать с уверенностью трудно. В обоснование выбора чиновников было сказано, что Анри де Марль моложе, активнее и работоспособнее, а Пьер Боше уже «довольно в годах» и ослаблен болезнями. При этом было заявлено, что это нисколько не умаляет уважения к Пьеру Боше и признания его заслуг. Спор был окончен, чиновники Парламента сумели законным для себя путем вверить институт в руки того, кого они посчитали для себя приемлемым. Было ли это нарушением правил восхождения по парламентской «лестнице»? Думаю, вряд ли, поскольку они были неписаными и, следовательно, находились в ведении самих чиновников. И во всяком случае, все споры прекращала процедура выборов.

5. Двенадцать пэров держат корону во время коронации (Британский музей, Лондон)

Однако это все же случай особый, речь шла о первом президенте Парламента. А как разрешались те споры, когда освобождалось место в Верховной палате и надо было выбирать того, кто перейдет туда из Следственной палаты? Скажем сразу, этот переход никогда не осуществлялся процедурой выборов. По-видимому, существовала система очередности, согласно которой на место в Верховной палате претендовали те, кто дольше остальных служил в Следственной палате. Но имело значение и покровительство, и особые заслуги, и иные обстоятельства. Тогда и возникали споры, заканчивающиеся, правда, ничем, кроме записи в протоколе, что передвижение такого-то в ущерб такому-то не влечет за собой последствий в виде изменений правил парламентского восхождения. Так, 29 апреля 1404 г. чиновник Следственной палаты Гийом де Сольсуа выразил протест против передвижения в Верховную палату Ф. Бюффьера, осуществленного в силу «приказа короля», поскольку по правилам он предшествует и должен раньше него перейти в Верховную палату; протест был зафиксирован, и только.

В июле 1406 г. декан Парижа Жан Шантеприм, бывший чиновником Верховной палаты, отказался от должности в пользу своего племянника, сына Жиля де Кламеси, также чиновника Верховной палаты, так как племянник стал лиценциатом гражданского права, а его отец — «хороший чиновник и честный человек». Естественно, этого племянника приняли в Следственную, а не Верховную палату, но возник спор, кому перейти в Верховную на вакантное место. Большинство хотело перевести Рено Рабея, что оспаривал Жермен Пайяр, говоря, что он раньше был принят в Парламент и должен поэтому перейти в