Мои разные «я». Что такое субличности и как знание о них поможет проработать травмы и обрести внутреннюю целостность - Ричард Шварц

М: Все узнали, что она была голая.

Д: И что ты чувствуешь?

М: Хуже ничего быть не может! Она должна быть сильная и идеальная.

Д: Сколько ей лет, как ты думаешь?

М: (Отвечает Мона.) Она думает, что мне тридцать два. А я говорю, что мне уже гораздо больше.

Д: Отлично. Похоже, когда вам было тридцать два, она почему-то решила, что вы должны быть сильной и идеальной. Верно? И наказывает вас, когда это не получается.

М: Да, у меня тогда была депрессия, я полностью ушла в себя на несколько лет, многое потеряла.

Д: Ей приятно будет знать, что сейчас у вас все нормально?

М: Нет, она думает, что я все равно все испорчу и буду страдать.

Д: Хорошо. Давайте я с ней поговорю. (Обращаюсь к части.) Тебе понравилось обсуждать свои чувства?

М: Приятно рассказать кому-нибудь, какая она тупая.

Д: Нет, ты мне сказала, что опасно быть голой и уязвимой, и это понятно. И иногда тебе приходилось ее от этого удерживать. Приятно это слышать?

М: Очень приятно.

Д: Спасибо, что поговорила со мной. Теперь я хотел бы вернуться к Моне. Вы здесь? (Она кивает.) Что вы чувствуете к этой части?

М: Она хорошая, просто пытается мне помочь.

Д: Да, она желает вам безопасности и на самом деле не хочет, чтобы вы умерли. Она не знает, как заставить вас вести себя прилично, разве что угрозами. Скажите, что понимаете ее и что ее реакция вполне оправдана.

М: Она чувствует облегчение.

Д: Расскажите, что у вас в жизни все изменилось и есть люди, которым вы можете доверять, например Боб (ее психолог).

М: Она плачет и очень устала. Спрошу, когда она решила, что я должна быть сильной и идеальной. Она отвечает, что тогда мне было чуть за двадцать. Я ее обнимаю, и она плачет. Ей стыдно за свой выпад.

Д: Это лишнее. Хорошо, что вы познакомились. Рад был помочь, передаю трубку Бобу.

Б: Спасибо, Дик. Мона, что вы чувствуете к этой части теперь?

М: Я ей как мать, все еще обнимаю ее.

Причина, по которой я включил эту сессию в книгу, очевидна: даже если заручиться разрешением Защитника, такие Пожарные, как у Моны, могут выдать потом негативную реакцию. Если нечто подобное произойдет с вами, не отстраняйтесь от части, чтобы не запустить подкрепляющий цикл обратной связи, а задавайте ей вопросы. Судя по моему опыту, ей, скорее всего, нужны понимание и любовь.

Многие клиенты во время контакта с Изгнанниками говорили (с гневом или стыдом) что-то в таком роде: «Не знаю, что вы со мной сделали. Я уже десять лет ни капли в рот не брал, а вчера вечером пошел и напился». Я обычно отвечаю: «Замечательно, значит, мы нащупали часть, которую будем исцелять». В психотерапии сложно приживалась идея о том, что симптомы — активность частей пациента.

У Моны я насчитал трех Пожарных: усыпляющий, маниакальный и суицидальный. Еще мы нашли Менеджера, который винил ее за случившееся. Видите разницу между ними? Дело не в защите, части могут выполнять разные функции. Скажем, у меня есть запойный клиент. Чуть что не так — он бежит в бар и напивается. Вскоре он понимает, что, если все время пить, жизнь кажется прекрасной. В этот момент Пожарный передает функцию Менеджеру. Одно и то же действие две части используют с разными целями: Менеджер предотвращает активность Изгнанников, а Пожарный реагирует на нее.

Что подразумевается под исцелением и трансформацией в IFC? Как я уже писал, в нашей культуре и в психотерапии части ошибочно считают такими, какими они кажутся. Иначе говоря, часть, заставляющая переедать, — это тяга к излишеству; пугающая часть — паническая атака, и все они лишь деструктивные импульсы, эмоции, модели мышления и психические болезни. Пациент чувствует облегчение, понимая, что он не больной или дефективный, просто его часть взяла на себя экстремальную роль.

В семье аналогичная структура. Например, в публикациях о семьях алкоголиков и вынужденных детских ролях в них часто упоминаются заблудшее дитя, герой и козел отпущения. Но это ничего не говорит о характере ребенка. Если хороший психолог реорганизует семью, дети избавятся от навязанных ролей и снова станут собой. Во внутренней семье то же самое; части берут на себя роли, но мечтают от них избавиться. И тогда они преображаются.

Если вы росли в дружной семье и гармоничной культуре, ваши части обойдутся без таких ролей. Вы вообще можете не замечать их, потому что они будут заботиться друг о друге и ощущать связь с вашим «Я», обеспечивая баланс во внутреннем мире. У некоторых людей почти нет обремененных частей, все они в естественном состоянии. К психологам такие люди попадают редко. Мы имеем дело с обремененными частями и сопутствующими проблемами.

Вспомним четыре цели IFC-терапии: освободить части от их ролей и вернуть в первоначальное состояние, восстановить доверие к «Я», гармонизировать внутреннюю систему и научиться управлять собой. Под исцелением подразумевается достижение этих целей, а обремененные Изгнанники поддерживают в человеке ощущение уязвимости, тревоги, никчемности, стыда, одиночества и пустоты. И все это активирует Защитников.

«Исцелить» буквально означает «сделать целым» или «вылечить». Исцеляя любой уровень человеческой системы, мы возвращаем его разрозненные или поляризованные части к гармонии, система становится цельной. Члены исцеленных семей и компаний не исчезают, а воссоединяются и сосуществуют в мире и дружбе. То же касается и внутренних семей.

Изгнанник исцеляется, когда «Я» извлекает его из прошлого. После этого с него снимают бремя, он интегрируется в систему, которая становится менее уязвимой, и Защитник тоже может избавиться от своей роли. Так высвобождается энергия, которая раньше уходила на то, чтобы не подпускать триггеры и держать в узде Изгнанников, и ее можно потратить на что-то конструктивное. Появляется доступ к чувствам и ресурсам исцеленных бывших Изгнанников. В качестве примера приведу одну сессию.

Шерил обратилась ко мне после того, как ее парень сделал ей предложение. Она испугалась и не понимала почему, ведь она его любила. Они уже давно были вместе и успели хорошо узнать друг друга. Шерил заподозрила, что интуитивно чувствует неладное. Сомнения разрывали ее.

Я предложил Шерил подумать о своем страхе, познакомиться с ним. Она нашла его в животе и сказала, что боится его и не хочет с ним разговаривать. Я предложил ей попросить эти части уйти, чтобы поговорить со страхом. Они согласились при условии, что с ними тоже потом пообщаются. Шерил заинтересовалась страхом и спросила, почему он так боится. Страх показал ей девочку, над которой надругался отец-алкоголик.