Пора убивать - Джон Гришэм

– Нет, сэр.

– Отлично. Объявляю перерыв до девяти часов утра. Карл Ликоснулся плеча Джейка:

– Что все это значит?

– Это значит, что они зашли в тупик. Или шесть против шести,или одиннадцать за тебя, а один против, или наоборот. Не беспокойся.

В углу коридора Барри Экер остановил мистера Пейта и сунулему в руку сложенный лист бумаги, где было написано:

"Луэнн!

Собери детишек и отправляйся к матери. Никому ничего неговори. Поживете у нее, пока здесь все не закончится. Делай, что я говорю.Здесь слишком опасно.

Барри".

– Не могли бы вы передать это моей жене сегодня? Наш номер881 – 0774.

– Конечно, – ответил ему Пейт.

* * *

Тим Нанли, механик из конторы «Шевроле», бывший клиентДжейка Брайгенса и завсегдатай кафе, сидел на диване в лесной хижине ипотягивал пиво, прислушиваясь к своим собратьям-куклуксклановцам, которыепьяными голосами на чем свет стоит ругали черномазых. Временами он тожевставлял крепкое словцо. Уже в течение двух вечеров он замечал, что люди вокругнего о чем-то шепчутся – значит, что-то готовилось. Тим внимательно слушал.

Приподнявшись, он потянулся за новой банкой. В этот моментна него набросились трое. Нанли прижали к стене, начали безжалостно избиватьруками и ногами. Затем его связали, вбили в рот кляп, выволокли наружу ипотащили через дорогу на поляну, ту самую, где принимали в члены священногобратства. После того как Тима привязали, содрав одежду, к столбу, был зажженкрест. Охотничьим хлыстом его стегали по спине, плечам, рукам и ногам до техпор, пока они не превратились в сплошное кровавое месиво.

Стоявшие вокруг человек двадцать куклуксклановцев с ужасомнаблюдали за тем, как столб и самого Тима окатили из ведра керосином. Передпривязанным встал человек с хлыстом в руках. Выдержав долгую, бесконечнуюпаузу, он зачитал смертный приговор и бросил спичку.

Микки-Маус замолчал навсегда.

Сняв церемониальные одежды, они разъехались по домам. Большинствоиз них никогда больше не вернутся в округ Форд.

Среда. Первый раз за неделю Джейк проспал более восьмичасов. Заснул он на диване у себя в кабинете, а проснулся в пять утра отраздававшихся из лагеря национальных гвардейцев звуков, готовя себя к самомухудшему. Он чувствовал себя отдохнувшим, однако мысль о том, что сегодняшнийдень станет, видимо, самым большим днем в его жизни, напомнила Джейку, чтонервы у него все-таки на пределе. Спустившись вниз, он принял душ, побрился,проглотил две таблетки купленного накануне в аптеке транквилизатора. Затемоблачился в лучший костюм Стэна Эткавэйджа: темно-синий, чуточку коротковатый ичуточку просторный, но вполне подходящий для той ситуации, в которой находилсяДжейк. Тут у него перед глазами встал сгоревший дом, потом Карла – и внезапноон почувствовал ужасную слабость. Овладев собой, он побежал за газетами.

С первых страниц всех трех изданий на него смотрел Карл Ли:стоя на балконе с Тони, он махал рукой многотысячной толпе. Про дом Джейка неупоминалось ни словом. Напряжение спало, внезапно Джейк почувствовал голод.

Делл заключила его в объятия – так мать обнимает свое дитя.Она сняла фартучек и уселась напротив Джейка в угловой кабинке. Входившие вкафе завсегдатаи задерживались на минуту у столика, чтобы дружески похлопатьДжейка по спине. Люди были рады видеть его вновь. По нему соскучились, за негопереживали. Выглядит он изможденным, сказала Делл, так что Джейку пришлосьзаказать почти все, что было в меню.

– Скажи-ка, Джейк, толпа черных сегодня опять будет здесь? –спросил у него Берт Вест.

– Возможно, – проговорил Джейк, расправляясь с блинчиками.

– Я слышал, сегодня их понаедет еще больше, – поддержалсоседа Энди Ренник. – Все радиостанции черномазых призывают их с самого утраринуться в Клэнтон.

«Тем лучше», – подумал Джейк, добавляя томатный соус в яичницу.

– И присяжные слышат их вопли? – задал новый вопрос Берт.

– Само собой. Стала бы в противном случае толпа так орать.Да и выбрали в присяжные не глухих.

– Это должно действовать им на нервы.

Джейк искренне надеялся на то, что так оно и есть.

– Как твоя семья? – негромко спросила Делл.

– Думаю, у них все нормально. Я звоню Карле каждый вечер.

– Она напугана?

– Просто в ужасе.

– Какие-нибудь еще выходки по отношению к тебе были?

– С утра воскресенья ничего.

– Карла знает?

Прожевав, Джейк покачал головой. Делл смотрела на него ссочувствием.

– Я очень на это надеюсь. Бедный ты, бедный.

– Я в полном порядке. О чем у вас тут говорят?

– Вчера мы закрылись в обед. На улице было так много народу,мы опасались беспорядков. Да и сейчас мы готовы прекратить работу в любуюминуту. Джейк, что будет, если его осудят?

– Может что-нибудь начаться.

Он просидел там еще час, отвечая на разные вопросы. Когда вкафе стали заходить чужаки, он извинился и вышел.

Делать было нечего – только ждать. Он сидел на балконе, пилкофе, курил и наблюдал за гвардейцами. В голове лениво шевелились мысли обывших клиентах, об уютном офисе с секретаршей и очередью записавшихся наприем. О деловых звонках, о вызовах в тюрьму. О таких простых и таких важныхвещах, как семья, дом, церковь по воскресеньям. Как ему всего этого не хватало!