Глава Джулиана - Р. Дж. Паласио

Я глядел на бабушку, а она стояла, глядя на табличку. Поцеловала пальцы и потом дотронулась до нее. Она вся дрожала. По ее щекам текли слезы.

— Они любили меня как свою родную дочь.

Она начала рыдать. Я взял ее руку и поцеловал.

А мама взяла за руку папу.

— Что тут написано? — спросила она.

Папа прокашлялся.

— Здесь покоится Вивьен Бомье… И Жан-Поль Бомье. Мать и отец Жюлиана Огюста Бомье, родившегося 10 октября 1930 года и погибшего в июне 1944-го. Да ходит он по саду Божьему всегда с высоко поднятой головой.

Мы вернулись в Нью-Йорк за неделю до начала школьных занятий. Я соскучился по дому и был рад снова оказаться в своей комнате, среди своих привычных вещей. Но при этом я чувствовал себя, не знаю, немного другим. Мне сложно это объяснить. Я чувствовал, будто и правда начинаю все сначала.

— Через минуту приду к тебе и помогу распаковаться! — сказала мама, как только мы переступили порог дома, и убежала в туалет.

— Да я сам, спасибо, — ответил я.

Папа в гостиной уже прослушивал сообщения на нашем автоответчике. Я начал разбирать чемодан. А потом услышал знакомый голос.

Я вернулся в гостиную. Папа увидел меня и поставил сообщение на паузу. А потом запустил его заново.

Это был Ави Пулман.

«Привет, Джулиан, — говорил он. — Ну, в общем… э-э-э… Я просто хотел сказать тебе, что я получил твое письмо. И, э-э-э… да, спасибо, что его написал. Не надо мне перезванивать. Я просто хотел сказать тебе „привет“. У нас все в порядке. Да, и, кстати, это не я сказал Попкинсу о записках, просто чтоб ты знал. И не Джек, и не Джун. Я правда не знаю, кто это обнаружил, ну и ладно, не так уж это и важно. Ну, хорошо. Вот. Надеюсь, тебе понравится в новой школе. Удачи. Пока!»

Щелк.

Папа смотрел, как я отреагирую.

— Ух ты, — сказал я. — Этого я не ожидал.

— Будешь ему перезванивать? — спросил папа.

Я покачал головой.

— Не-а. Я же такой трус.

Папа подошел ко мне и положил руку мне на плечо.

— Джулиан, ты доказал, что ты совсем не трус. Я горжусь тобой. Очень горжусь. — Он обнял меня. — Ты ходишь всегда с высоко поднятой головой.

Я улыбнулся.

— Я стараюсь, пап.

Я стараюсь.