Врата судьбы - Агата Кристи

– Ну конечно, здесь от нее имеется ключ, – сказал Айзек. –Висит, я думаю, на прежнем месте.

– Где же это самое прежнее место?

– А вон там, в сарае.

Они пошли по тропинке к строению, которое трудно былоназвать сараем. Айзек пинком открыл дверь, раскидал какие-то ветки, расшвырялногой валяющиеся на полу гнилые яблоки и, приподняв старый половик,прикрепленный к стене, указал на связку ржавых ключей, висящую под ним нагвозде.

– Ключи Линдопа, – сообщил он. – Служил у них садовником,это был предпоследний. А до этого зарабатывал тем, что плел корзины. Ничеготолком не умел, никуда не годился. Вы, наверное, хотите зайти внутрь и посмотреть,что там внутри, в этом КК…

– Ну конечно, – с надеждой сказала Таппенс, – очень хочетсяпосмотреть, что там внутри, в этом самом КК. Кстати сказать, а что оноозначает?

– Что означает?

– Ну да, что означает КК?

– Сдается, это два иностранных слова. Вспоминается что-товроде Кай и еще раз Кай. Кай-Кай или Кей-Кей, так они, бывало, говорили. Ядумаю, это японское слово.

– Правда? – сказала Таппенс. – Разве здесь жили японцы?

– Да нет, что вы, ничего подобного. Иностранцы, правда, дане такие.

Капелька масла, которое Айзек моментально откуда-то достал икапнул в замочную скважину, произвела магическое действие. Старый заржавленныйключ повернулся со страшным скрипом, после чего дверь отворилась, и Таппенсвместе со своим проводником смогли войти внутрь.

– Ну вот, – сказал Айзек, – здесь нечем особеннопохвастаться – всякое старье и больше ничего.

– Какая удивительная лошадь, – сказала Таппенс.

– Это Матильда, – сообщил Айзек.

– Матильда? – с сомнением проговорила Таппенс.

– Ну да. Была такая женщина. Королева или как ее там.Говорили, что она была жена Вильгельма Завоевателя, только мне сдается, чтопросто хвастали. Ее привезли из Америки. Крестный папаша прислал для кого-то издетишек.

– Для кого-то из?..

– Из Бассингтоновых детей. Они жили до тех, других. Лошадь,уж наверное, совсем заржавела.

Матильда выглядела великолепно, несмотря даже на то, чтовремя ее не пощадило. По размеру она не уступала любым нынешним аналогам. Онабыла серого цвета. От ее некогда пышной гривы осталось всего нескольковолосков. Одно ухо отломилось. Передние ноги подогнулись вперед, задние –назад; хвост сделался коротким и жидким.

– Она совсем не похожа на обычную лошадь-качалку, – сказала Таппенс,с интересом разглядывая лошадь.

– Верно, не похожа, – согласился Айзек. – Понимаете, ониобычно просто качаются, двигаются вперед и назад, вверх и вниз. А вот эта вродекак прыгает вперед. Сначала передние ноги – р-раз! – а потом задние. Очень интересноскачет. Вот если бы забраться на нее и показать вам…

– Будьте осторожны, – сказала Таппенс. – Там могут быть…могут быть какие-нибудь гвозди, о которые легко пораниться, да и свалиться снее недолго.

– Знаете, я ездил на этой Матильде лет пятьдесят, а то ишестьдесят тому назад, но все помню. Она еще достаточно крепкая, не совсемразвалилась.

Неожиданно ловко, как акробат, он вскочил на Матильду.Лошадь прыгнула вперед, потом – назад.

– Работает, верно?

– Правда, работает, – сказала Таппенс.

– Очень они любили эту лошадь. Мисс Дженни постоянно на нейездила.

– Кто такая мисс Дженни?

– Ну как же, она самая старшая из них. Это ее крестныйподарил лошадь. И «Верную любовь» тоже он прислал, – добавил Айзек.

Таппенс вопросительно посмотрела на него.

– Так они называли лошадку с тележкой, что стоит в углу.Мисс Памела, бывало, любила на ней кататься. Съезжала с холма. Очень серьезнаябыла девица эта мисс Памела. Затаскивала ее наверх, а потом садилась и ставиланоги вот сюда, видите? Это педали, да только они не работали, вот ей иприходилось затаскивать все это наверх, а потом тележка начинала ехать вниз, аона тормозила ногами. Только не всегда все получалось, иногда она врезаласьпрямо в мартышкину колючку, что растет внизу.

– Не очень-то приятно, – сказала Таппенс. – Не очень приятноврезаться в колючку.

– Ну, обычно ей удавалось вовремя затормозить. Упорная была,прямо страсть. Часами, бывало, так каталась. Я наблюдал за ней по три, а то ипо четыре часа. Я-то в те поры разбивал цветник – тот, где росли рождественскиерозы, – да еще обрабатывал пампасную траву, вот и видел, как она катается, безконца съезжает и съезжает с горки. Я с ней не разговаривал, потому что она нелюбила, когда с ней говорили. Любила заниматься своими делами или тем, что онасебе воображала.

– Что же она воображала? – спросила Таппенс, которую миссПамела заинтересовала гораздо больше, чем мисс Дженни.

– Ну, откуда мне знать. Говорила, будто она принцесса,понимаешь, что от кого-то бежит, скрывается, или что она Мария, королевачего-то там – то ли Ирландии, то ли Шотландии.

– Мария Стюарт, королева Шотландии, – подсказала Таппенс.

– Вот-вот, верно. Она куда-то уезжала, от кого-то убегала.Скрывалась в замке. Назывался он вроде как Лок или Лох – словом, где вода.

– Ну да, понятно. И Памела воображала, что она Мария,королева Шотландская, которая спасается от своих врагов?

– Правильно. Бежит в Англию, под защиту и на милостькоролевы Елизаветы, как она говорила, да только эта Елизавета не слишком-тобыла милостива.

– Ну что же, – сказала Таппенс, стараясь не показать своегоразочарования, – все это очень интересно. А кто были эти люди, как вы их назвали?

– О, так это же были Лестеры, так их звали.

– А вы когда-нибудь были знакомы с Мери Джордан?

– А, знаю, про кого вы говорите. Нет, она, похоже, жилаздесь до меня. Вы ведь имеете в виду эту девицу, немецкую шпионку, верно?

– Здесь, кажется, все про нее знают, – сказала Таппенс.

– Ну да. Ее называли фрау Лайн или вроде как Лини. Похоже налинию, на железную дорогу.

– Да, немного похоже.

Айзек вдруг засмеялся:

– Ха-ха-ха! Если это была линия, да еще железнодорожная, тоуж никак не прямая, верно? Верно, никак не прямая. – Он снова расхохотался.