Тайный искуситель - Тина Сент-Джон

— Как и у меня быть этой невестой, — ответила она правдой, которая с легкостью слетела с ее языка.

— И все же, увы, миледи, так все и обстоит.

Она медленно моргнула.

— Похоже на то, милорд.

Некоторое время он смотрел на нее. Когда он снова заговорил, его голос и его поведение смягчились.

— Я приношу свои извинения за то, как среагировал, когда увидел вас здесь сегодня днем. Я не ожидал… что ж, вы видите, насколько мне непривычно находиться рядом с женщиной. Возможно, это выглядит как дворец, но на самом деле это вместилище войны. Это не место для такой, как вы.

— Как я, милорд?

— Невинная. Та, чьи глаза слишком прекрасны, чтобы быть оскверненными уродством войны.

Это так он ее видел? Какой-то части ее это понравилось, но менее великодушная часть напомнила ледяным холодом кинжала, спрятанного на талии, о годах тяжелых тренировок и строгой дисциплине, которые сделали ее той, кем она является: принадлежащим Синану девственно чистым лезвием, орудием, которое держали в секрете, сохраняя его безгрешным и незапятнанным, созданным для одной-единственной миссии. За всю историю ее клана никогда не существовало фидаи женского пола; по приказу ее отца ей с самого рождения было предписано стать первой — и последней — в своем роде.

Но невинная? Нет, едва ли она ею была. И она не собиралась позволять этому франку и его обманчивой симпатии поколебать ее решимость.

— Я здесь, потому что вы привели меня сюда, — подчеркнула она. — Мне некуда идти. Если вы выгоняете меня, то не говорите, что это ради моей безопасности, поскольку на самом деле вы поступаете так, потому что мое присутствие в этом месте вдруг стало для вас нежелательным.

Конечно же, с ее стороны это было нечестно, то, как она сразила его этими словами. Чем дольше капитан смотрел на нее, изучая, тем более жестким выглядело его лицо. Похоже, никто до этого не разговаривал с ним в подобном тоне, по крайней мере из женщин. Ударит он ее или возьмет под крыло? Захира приготовилась и к тому, и к другому. Он может делать что хочет; она не будет противиться этому до тех пор, пока ей с позором не придется возвращаться в Масиаф.

— Я сделаю что угодно, — услышала она свои слова, дрожь в ее голосе усилилась от переизбытка истинных эмоций. — Что угодно, милорд. Я клянусь.

Он глубоко вздохнул, на его лице возникло выражение смирения.

— Это будет временное решение, вы понимаете. Только до тех пор, пока я буду в Ашкелоне. Я ничего не буду требовать от вас, как и не буду давать никаких обещаний вне этих стен.

Захира кивнула, чувствуя, как ее накрывает волна облегчения.

— Я ничего не попрошу у вас, милорд.

— Очень хорошо, — сказал он, хотя согласным не выглядел. — Вы можете остаться в покоях, которые вам предоставил Абдул. Все ворота во дворце охраняются стражей. Вы можете свободно передвигаться по его территории, но вы не должны выходить наружу без охраны. И никто не сможет сопровождать вас без моего официального разрешения. Понятно?

Хотя это было намного выгоднее, чем быть выставленной вон, Захира почувствовала, как вокруг нее сужается кольцо ограничений.

— Теперь из невесты я превратилась в узницу, милорд?

Он посмотрел на нее, одна черная бровь слегка изогнулась.

— Ни то, ни другое, миледи. Но до тех пор, пока вы находитесь здесь под моей защитой, вы будете меня слушаться. — После этих слов он встал, давая понять, что их встреча окончена. — Утром я поручу Абдулу купить для вас на базаре кое-что из одежды и личных вещей. Если вам еще что-нибудь нужно, только скажите.

Она пробормотала слова благодарности, но внимание капитана уже было приковано к коридору, откуда доносились бряцанье доспехов и тяжелая поступь шагов, извещавших о приближении солдата. Через мгновение у порога появился крупный рыцарь с каштановыми волосами и странной манерой разговора.

— Отчеты по дежурствам у ворот, друг мой. — Он увидел Захиру и резко осекся. — Прошу меня извинить. Я не хотел мешать.

— Все в порядке, Логан. Уверен, что я и леди Захира сказали друг другу все, что нужно. На данный момент.

По знаку Себастьяна Захира поднялась и проследовала за ним к открытой двери. Она хотела ощутить триумф, минуя его на пути в коридор, убеждая себя, что она выиграла первый бой с минимумом потерь, но нервная дрожь в животе говорила совсем другое. Она предупреждала, что, обеспечив себе место во дворце, она тут же попала под контроль капитана.

Не узница и не невеста, сказал он, но тем не менее она была прикована к нему. Она чувствовала тяжесть своих новых цепей в каждом шаге, который делала, направляясь к своей комнате, и спина ее горела от тепла его заботы. Теперь он будет внимательно следить за ней, и, если она допустит беспечность и сделает ошибку на любом этапе миссии, он не проявит милосердия, его гнев будет молниеносным.

— Очаровательная девушка, не так ли?

— Навязчивая, — медленно проговорил Себастьян, прислонившись плечом к дверному косяку.

— Как я понимаю, ты разрешил ей остаться.

Он хмыкнул.

— Мы пришли к обоюдовыгодному соглашению.

— О, конечно, — хихикнул Логан. — Соглашению.

Себастьян повернул голову и внимательно посмотрел на шотландца.

— Какого черта ты такой самодовольный?

Как до этого момента его капитан, Логан оценивающе смотрел, как Захира быстро шла по коридору.

— Я, самодовольный? Я же и слова не сказал, мой друг.

— И я буду признателен, если так будет и дальше, — прорычал Себастьян. — Если ты закончил глазеть на леди, то, возможно, теперь мы сможем заняться теми отчетами.

На следующее утро Себастьян, как и обещал, отправил Абдула с четырьмя новыми туниками и шальварами в комнату Захиры. Красивые шелка были намного лучше тех, что она носила в Масиафе, их яркие цвета и замысловатая зеленая и пурпурная вышивка сияли, словно драгоценные камни в солнечных лучах, лившихся сквозь оконную решетку. Она наслаждалась видом и качеством ткани, в конечном итоге остановившись на ярко-красном комплекте, который она решила примерить первым. Едва Абдул вышел из комнаты и закрыл за собой дверь, она сняла свою старую тунику и панталоны, чтобы переодеться в новые.

В доме ее отца подобные привилегии были запрещены. Там она в первую очередь была солдатом, одежда и отношение к ней соответствовали этому, великий Синан не позволил бы иного. Она не хотела думать, что бы он сделал, увидев ее одетой настолько роскошно, как сейчас.

Она не будет думать об этом.

Не сейчас. Только не тогда, когда новый шелк ласкает ее кожу, а тонкая ткань приятно пахнет теплыми пьянящими пряностями с рынка. Вышитая туника, достигающая лодыжек, чудесно смотрелась и в комнате, но Захира представила, как заиграет яркий цвет под солнцем нового дня. Хотя зачем представлять, решила она, когда через мгновение она может увидеть это?