Тайный искуситель - Тина Сент-Джон

Она нашла пустой гарем после того, как прошла серию извилистых коридоров. Многие покои и залы отдыха были пугающе пустыми, в некоторых комнатах были сняты гобелены и ковры, хотя другие оставлены нетронутыми. Она миновала купальню и помещения для евнухов, кухни и беседки, отмечая, какие из комнат открываются в коридоры — она автоматически запоминала возможные укромные места и пути для побега. В этой части дворца ничто не указывало на то, что король мог остановиться здесь, но Захира нашла нечто интересное, когда заглянула в комнату, похоже, принадлежавшую одной из жен султана.

В центре дальней стены находились ажурные двустворчатые двери. Они вели на закрытый балкон, с которого открывался вид на город, и, конечно, дальше, на бесконечную синеву океана. Прохладный бриз прилетел из гавани, прокатился по ступенчатым крышам дворца. Это наверняка было любимым местом женщин из гарема.

На одну из плоских террас на крыше можно было добраться через балкон. Захира вышла и свесила ноги через край балкона, чтобы взобраться на крышу, залитую ярким и палящим солнцем. Она села на гладкую, выложенную плиткой поверхность, вдохнула чистый воздух своей родины, и ее глаза едва не разболелись от красоты дня, созданного Аллахом.

Здесь, под безоблачным сирийским небом, не было тьмы. Не было ужаса или смерти.

Здесь, наедине со своим Богом, ей не нужно было скрывать, кто или что она на самом деле. Она может снять маску, и Аллах все равно будет там, принимая ее, улыбаясь ей сверху, тепло и бесконечно доброжелательно. Иногда этого было достаточно.

А иногда ей оставалось только плакать.

Это был ее собственный ритуал еще с тех пор, когда она была маленькой: Захира сняла вуаль и подставила солнцу свое лицо. Затем она подвернула рукава и край туники, после чего то же самое сделала и со своими шелковыми панталонами.

Она легла на крыше на спину, обнажив кожу, насколько хватило смелости, и прошептала небесам:

— Исцели меня, Аллах, пожалуйста… исцели меня.

Капитан франков отдыхал с видом скучающего молодого эмира, когда тем вечером Захира появилась у его двери. Нет, не скучающим, исправилась она, когда ее взгляд скользнул по его мощному телу, которое лежало на маленьком диване. Он выглядел задумчивым и погруженным в себя, темные брови нахмурились почти раздраженно, когда он поднял глаза и обнаружил ее стоящей рядом.

— Вы звали меня, милорд.

Ее беспокоило, что она должна краснеть под его взглядом, что должна оправдываться перед этим мужчиной. Но намного сильнее ее обеспокоило сильное желание внимательно изучить его освещенную лампой комнату в поисках следов той женщины, которую он встретил днем во дворе.

Но если она и была там, Захира никогда бы об этом не узнала. Этот главнокомандующий язычник был скрытным и педантичным, на это указывало то, как он за собой следил, — всегда хорошо пахнущий и ухоженный, его густые черные волосы доходили до плеч, они не были лохматыми, как у большинства его сородичей, на его крупной, правильной формы челюсти темная борода была не больше чем тенью, тщательно выбритой, как это было принято у невежественных западных рыцарей.

Тщеславие — заключила она про себя, хоть и не могла не признать, что у его мужественной гордыни были надежные основания. Хищный и эффектный, в глазах франков, наверное, даже красивый, он впечатлил бы и ее, не презирай она его род самой своей сутью.

— Ваш слуга сказал, что вы хотели поговорить со мной, — проговорила она, и тон ее балансировал на грани открытой ненависти.

— Да. Проходите, Захира.

Он поднялся, хоть и с опозданием, и улыбнулся, приглашая ее войти. Улыбка, обнажившая его ровные белые зубы, была слишком высокомерной и ослепительной, чтобы хоть немного ее успокоить.

Когда Абдул сказал ей о том, что его хозяин хочет поговорить с ней наедине в его покоях, Захира испугалась, что, возможно, франк решил воспользоваться ею. Она видела, как он смотрел на нее, когда Халим сорвал с нее вуаль этим утром — более того, она это почувствовала, это было похоже на тепло солнечных лучей, — и пусть у нее не было личного опыта в подобных отношениях, она достаточно насмотрелась в гареме своего отца в Масиафе, чтобы узнать блеск страсти в глазах мужчины.

Именно это она видела, когда сегодня утром Себастьян смотрел на ее ничем не скрытое лицо. И это же видела предыдущей ночью в саду, когда он смотрел на нее в лунном свете, такой самоуверенный, что протянул руку и провел пальцами по ее губе, скрытой вуалью.

И то же самое она увидела сейчас, хотя он и пытался скрыть это за холодным безразличием, когда жестом предложил ей присесть на маленький деревянный стул напротив него.

У него была причина пригласить ее к себе, но не для того, чтобы изнасиловать.

Поняв это, она немного расслабилась и вошла внутрь.

— Нам нужно поговорить, — сказал он, когда она тихо поблагодарила его. — То, что произошло между мной и вашим братом этим утром… очевидный обмен, который возник…

Слушая, как он запинается, Захира немного подняла голову и нахмурилась. Хотя Себастьян с трудом подбирал слова, она отлично поняла, к чему он клонит, и не собиралась позволять ему так легко выставить ее из дворца. Она позволила молчанию воцариться между ними.

Капитан прочистил горло.

— Время, проведенное при дворе, далеко позади. Боюсь, теперь мое умение вести светскую беседу оставляет желать лучшего. Могу я говорить прямо, миледи?

— Как вам будет угодно, милорд, — ответила она. — Я предпочитаю точность откровенности бессмысленным разговорам, кружащим на грани сути.

Ее поразило, что он в ответ рассмеялся. Глубокий громкий смех наполнил комнату и отдавался эхом в ее груди даже после того, как затих.

Она не знала, что из сказанного ею показалось ему забавным, но его серо-зеленые глаза все еще светились весельем, когда он потянулся за бокалом вина, который стоял на столе перед ним.

— Не желаете? — спросил он, подняв глаза и увидев, что Захира изучает его.

— Пить вино для мусульманина грех, — сказала она, и хотя она говорила мягко, ее слова, казалось, прозвучали как обвинение.

Он ничем не выказал, что слова его оскорбили, тем не менее поставил бокал обратно на стол, так и не отпив из него.

— Между нашими двумя культурами много отличий, о которых я узнаю каждый день. Абдул объяснил мне некоторые из ваших обычаев. В действительности, по этой причине я пригласил вас этим вечером.

— Чтобы обсудить наши различия, милорд? Я думала, вы пригласили меня сюда, чтобы сказать, что здесь нет места для меня.

Улыбка заиграла в уголках его губ. Капитан небрежно откинулся на подушки дивана, вольно раскинул ноги, одну руку уложил на спинку дивана.

— Я вижу, вы действительно предпочитаете откровенный разговор, миледи. Очень хорошо. Вы должны знать, что у меня никогда не было намерения выкупить невесту у вашего брата.