Золотая чаша - Генри Джеймс

казались разомлевшими от жары, цветочные клумбы точно потускнели; павлины расселись по баллюстрадам, вяло свесив хвосты, а мелкие пташки забились под защиту листьев. Ничего живого как будто не было видно в сверкающей пустоте, но, уже собираясь отвернуться от окна, Мегги заметила движущееся пятнышко – ярко-зеленый зонтик, спускающийся по ступенькам террасы. Вот он спустился и начал удаляться, становясь все меньше и меньше; естественно, зонтик скрывал голову и плечи той, которая его несла, но Мегги сразу узнала белое платье и особую походку бесстрашной путницы – не кто-нибудь, а именно Шарлотта выбрала этот палящий полдень для прогулки по саду и направлялась не иначе как в какой-нибудь неисследованный дальний уголок или даже за пределы сада, в намеченное заранее убежище. Несколько минут княгинюшка провожала ее взглядом и по ее целеустремленности, по некоторым особенностям походки угадала, что прогулка по сути представляет собою бегство, после чего тут же и поняла, почему им обеим не сидится на месте. Ей смутно припомнилась старинная притча, нечто насчет Ио, гонимой оводом, не то Ариадны, одиноко блуждающей на морском берегу. Вместе с тем у Мегги явилось и ощущение собственной цели, требующей незамедлительных действий; она тоже словно была сейчас одной из древних героинь, осаждаемых бесчисленными бедствиями, вот только роль, которую ей предстояло сыграть, не знала прецедента в захватывающей истории прошлого. Она вдруг поняла, что все это время, пока она сидела вместе с остальными, ей хотелось пойти прямо к той, что отделилась от всех, и каким-то образом в последний раз поддержать ее. Не хватало лишь предлога; чуть подумав, Мегги отыскала и его.

Прежде чем миссис Вервер окончательно скрылась из виду, княгинюшка разглядела у нее в руке книгу – между складками белого платья выглядывала темная обложка томика, прихваченного на случай, если придется объяснять цель своей прогулки при какой-нибудь случайной встрече; а собрат этого томика лежал в настоящую минуту на столике в комнате Мегги. Это был старинный роман в оригинальном трехтомном издании; пару дней назад княгинюшка упомянула о том, что привезла его с Портленд-Плейс. Шарлотта, чрезвычайно обрадовавшись такой возможности, выразила желание прочесть его, и наша юная приятельница на следующее же утро велела своей горничной отнести книгу в апартаменты миссис Вервер. Позднее она обратила внимание на то, что посланница то ли по неразумию, то ли по небрежности передала только один из трех томов, и к тому же не первый по порядку. Таким образом, первый том все еще оставался у Мегги, в то время как Шарлотта, по странной прихоти так несвоевременно вознамерившаяся заниматься чтением на природе, вооружилась вторым, от которого ей не могло быть никакого толку. Мегги немедленно приготовилась броситься на подмогу. Нужный том да зонтик от солнца – больше ничего и не требуется, если, конечно, не считать смелости, необходимой для исполнения ее дерзкого замысла. Никем не остановленная, она прошла через весь дом и очутилась на террасе, вдоль которой и отправилась дальше, прячась в тени и неотступно сознавая уже отмеченную нами зеркальность ситуации. Мегги спустилась в сад и двинулась на поиски, но миссис Вервер успела уйти еще дальше – как все-таки странно, что она променяла свою прохладную комнату на эти сжигаемые солнцем открытые пространства. К счастью, погоня в конце концов снова привела Мегги в благословенную тень; сюда, как видно, и стремилась несчастная бесприютная странница, а именно – к нескольким широким аллеям, чрезвычайно длинным и закрытым сверху густыми зарослями вьющихся роз и жимолости. Зеленые тоннели аллей сходились к некоему подобию тенистого храма, древней ротонде с колоннами и статуями, с нишами и сводчатой крышей; ее древность не подверглась ни малейшей реставрации, как и все остальные старинные вещи в «Фоунз», не знавшие покушений в настоящем и не опасавшиеся таковых в будущем. Здесь Шарлотта прервала свое исступленное бегство или что бы там ни было; место было вполне подходящее для отдыха, и вот Шарлотта сидела, уставившись в пространство, на скамье, на которую, видимо, только что опустилась, ничего не подозревая, как раз в ту минуту, когда Мегги показалась в начале одной из аллей.

И снова, еще более похоже, повторялся тот вечер на террасе. На таком расстоянии Мегги не могла быть абсолютно уверена, что ее заметили, и выжидала сейчас, медля приступить к выполнению своего намерения, точно так же, как медлила тогда Шарлотта; вот только намерение было другое – о, совершенно другое! Мегги помнила об этом неизменно, и оттого сделалась нетерпелива; она понемногу двинулась вперед, оказавшись в поле зрения глаз, которые смотрели совершенно в другую сторону, но через минуту вынуждены были обратиться к ней. Очевидно, никак не ожидавшая, что за ней последуют, Шарлотта смотрела со страхом и вся инстинктивно напряглась, приготовившись к обороне. Мегги это ясно видела, равно как и то, что, бросив второй раз взгляд на приближающуюся подругу, Шарлотта переменила позу. Княгинюшка подошла ближе, торжественно и молча, но остановилась вновь, давая той время приготовиться, как ей вздумается. Пусть приготовится, как хочет, как может, – Мегги только этого и надо; ей прежде всего хотелось сделать эту встречу по возможности менее тяжелой для Шарлотты. Совсем не того хотелось в прошлый раз Шарлотте, но сейчас это не имело значения; главное, чтобы Шарлотта могла ощущать, что право выбора осталось за ней. Вначале она заметно испугалась, сразу же сообразив, что преследуют ее наверняка не без причины, да и могла она разве не вспомнить в эту минуту, как сама преследовала свою падчерицу, отнюдь не скрывая своей цели и своей решимости? Мегги тогда очень почувствовала ее жестокое упорство, и миссис Вервер тоже чувствовала, и видела, и слышала, что ее многозначительное появление попало прямо в цель. Несомненно, она еще не забыла своей успешной атаки. Но теперь в ее взгляде ясно читался страх: ведь сокровище, добытое неправедным путем и глубоко зарытое в потаенном месте, которым как нельзя лучше послужило застывшее лицо падчерицы, – это сокровище того и гляди снова выберется на поверхность и снова окажется у нее на руках. Положительно, в эти минуты княгинюшка могла даже разглядеть главную причину ее тревоги. «Она не выдержала, не стерпела, не могла стерпеть своей лжи, и теперь пришла взять свои слова обратно, пришла отказаться от всего, бросить правду мне в лицо». Одно мгновение, вместившее целую вечность, Мегги явственно слышала испуганный вздох – но почувствовала только жалость к униженному состоянию Шарлотты. Сама она старалась подходить как можно тише, держа на виду книгу, прилагая все силы к тому, чтобы выглядеть безопасной, доброй и мягкой,