Наука о чужих. Как ученые объясняют возможность жизни на других планетах - Антон Иванович Первушин

прозаика, то книга «Космотеорос» (ΚΟΣΜΟΘΕΩΡΟΣ, sive De Terris Coelestibus, earumque ornatu, conjecturae, 1698) Христиана Гюйгенса стала подведением итогов многолетних размышлений этого великого нидерландского астронома. Научную деятельность Гюйгенс начал как математик, затем занимался механикой, разрабатывал маятниковые часы, выпустил множество трактатов по физическим явлениям. Изучая оптику, Гюйгенс сумел усовершенствовать телескоп, благодаря чему в 1655 году открыл Титан, крупнейший спутник Сатурна, а в 1657 году разрешил загадку аномалии, наблюдавшейся у этой планеты-гиганта: оказалось, что Сатурн окружён огромным и тонким кольцом. В 1672 году он обнаружил снежную шапку на южном полюсе Марса, позднее описал туманность Ориона и наблюдал двойные звёзды. Основываясь на гелиоцентризме, учёный вывел величину солнечного параллакса и предпринял попытку оценить расстояние до Сириуса. Поэтому книга «Космотеорос» была во многом основана на личных исследованиях автора.

«Космотеорос» обращен к Константину Гюйгенсу, и в предисловии автор писал, излагая свое кредо: «Почти невозможно, мой дорогой брат, чтобы принимающие систему Коперника и действительно убеждённые в том, что обитаемая нами Земля есть одна из планет, обращающихся вокруг Солнца и от него получающих свет, не были убеждены вместе с тем, что шары эти украшены произрастаниями и даже обитаемы, как наш земной шар». Книга состоит из двух частей: в первой учёный излагал общие соображения об обитаемости планет, во второй обсуждал условия обитаемости для каждой из планет Солнечной системы. Астрономические данные Гюйгенс увязывал с теми знаниями, которые успели накопить натуралисты. Например, он пишет, что вода служит источником жизни на Земле, следовательно, её наличие в других мирах является одним из обязательных условий существования инопланетян. По аналогии, продолжает Гюйгенс, мы имеем все основания предположить, что жизненный цикл у них такой же, как у землян, то есть животные и растения на соседних планетах точно так же рождаются, размножаются и со временем умирают. Скорее всего, они похожи на нас и по устройству своего тела, и по присущему им разуму, пользуются органами чувств для тех же целей, что и мы. Соответственно, разумные обитатели, подобно людям, культивируют науку, хотя «искусство писать, вычислять, измерять», по всей вероятности, менее совершенно, чем на Земле. Инопланетяне должны быть снабжены руками, чтобы изготавливать орудия, ногами, чтобы преодолевать расстояния, и одеждой, чтобы укрываться от холода и дождей. Можно допустить, что они строят себе дома по правилам архитектуры, знают мореходное дело, умеют воевать и вести торговлю.

Из «Космотеороса» прямо следует, что Христиан Гюйгенс был одним из сторонников антропоморфической ветви ксенологии, коих мы встретим немало. И в логичности его построениям отказать трудно. Вот как он, например, обосновывает необходимость наличия рук у разумного существа: «Как бы эти люди могли пользоваться математическими инструментами, телескопами, чертить карты и планы, не будь у них рук?.. Допустите, в самом деле, что вместо рук природа снабдила бы человека копытами лошади или быка; очевидно, людям невозможно было бы тогда построить ни одного дома, несмотря на то что они были бы одарены разумом; они могли бы говорить тогда только о еде, браке, защите. У них не было бы ни науки, ни истории прошедших веков; в общем, они напоминали бы животных. Что могло бы заменить им руки, при помощи которых изготавливается столько необходимых нам и полезных вещей?» Гюйгенс, конечно, знал, что в природе встречаются и другие «хватательные органы», поэтому, перечисляя их (хобот, клюв и тому подобные) и утверждая свою точку зрения, показывал, что именно рука – самый совершенный «инструмент» для преобразования мира.

О городах и жилищах инопланетян Христиан Гюйгенс писал следующее: «Есть основания думать, что они строят себе дома, так как там также бывают дожди, как и у нас; на Юпитере прямо видны переносимые ветром облака… Для защиты от атмосферных осадков, ветров, холода люди нуждаются в палатках, хижинах или домиках. Но почему же им довольствоваться хижинами, домиками? Нет причины, препятствующей им строить себе роскошные здания, подобные нашим».

Развивая тему обитаемости Юпитера и Сатурна, Гюйгенс сообщал, что на этих планетах должно быть хорошо развито мореплавание, потому что есть спутники, наблюдение за которыми облегчает навигацию и картографирование. Затем астроном переходил к обсуждению искусства и заявлял, что инопланетяне должны испытывать такой же трепет перед хорошей музыкой, как и мы. Словом, он считал обителей иных миров братьями и полагал, что Бог наделил их теми же благами и умениями, что и землян.

При этом Гюйгенс, населяя человекоподобными существами все известные планеты и невидимые миры у других звёзд, решительно отказывал в обитаемости Луне, Солнцу, спутникам Юпитера и Сатурна. В своей книге он утверждал, что в ходе многолетних наблюдений ему не удалось обнаружить на Луне каких-либо изменений, указывающих на наличие воды, рек или атмосферных явлений типа грозовых бурь, а так называемые моря, скорее всего, являются впадинами с тёмным грунтом. Продолжая использовать принцип подобия, Гюйгенс приходил к выводу, что такими же безжизненными должны быть и спутники планет-гигантов. Что касается Солнца, то он считал царящие там условия ещё менее подходящими для возникновения жизни, чем даже условия Луны.

«Беседы…» Бернара де Фонтенеля и «Космотеорос» Христиана Гюйгенса подводили промежуточный итог в развитии идеи множественности обитаемых миров, которая шаг за шагом вырастала в полноценную ксенологическую теорию со своими оригинальными внутренними направлениями, которые мы в дальнейшем будем называть антропоморфическим (утверждающим человекоподобие инопланетных разумных существ) и полиморфическим (утверждающим широчайшее разнообразие разумных форм).

Благодаря названным работам, которые были не столько научными, сколько научно-популярными, ксенология стала частью европейской культуры, всё больше менявшейся под воздействием колониальной экспансии и технической революции. Поскольку ксенология интриговала и будила воображение, её теоретические обобщения вызывали огромный интерес и подталкивали самых разных мыслителей, писателей и филантропов обращаться к ней, удовлетворяя растущий общественный спрос. Интересная деталь: англоязычный перевод «Космотеороса» прочитал Королевский астроном Джон Флемстид, первый директор Гринвичской обсерватории, после чего порекомендовал книгу своему другу – преподобному Томасу Плуму, и тот, вдохновившись необычными идеями, в 1704 году завещал всё своё состояние в размере двух тысяч фунтов Кембриджскому университету на организацию кафедры астрономии с необходимым инструментарием. Пожалуй, это самый ранний случай в истории, когда ксенология прямо способствовала развитию наук о Вселенной.

В XVIII веке дискуссия по вопросу множественности обитаемых миров стала ещё более жаркой и, к счастью, менее опасной для её участников. В это время прогремело имя Исаака Ньютона, который заложил основы новой физики. Поскольку его теория претендовала на всеобщность, он не мог обойти вниманием вопросы космологии. Знаменитый трёхтомный труд «Математические начала натуральной философии» (Philosophiae naturalis principia mathematica) был опубликован в 1687 году, то есть через год после появления