Изгой - Юрий Никитин

Их ввели в небольшой зал, остановили посредине, окруживлесом копий. Скиф хмурился, его синие глаза холодно посматривали на воинов,оценивали длину копий, кто как стоит, расстояние до дверей, их тут две, и дажесамые крепкие воины под взглядом его беспощадных глаз начинали нервнопереступать с ноги на ногу, потеть и коситься на двери.

Наконец послышался строгий окрик. Все вздрогнули,наконечники копий почти смыкались, сверкающим кольцом окружили так плотно,словно двое стояли в металлическом обруче с шипами.

Вслед за управителем вошел очень высокий человек, худой, сострыми чертами лица. Скиф яростно засопел, мускулы начали вспучиваться, каквосходящее тесто, а Олег с изумлением смотрел на человека, который так явнопревосходит его ростом.

— Эти? — спросил человек отрывисто. — Чтохотят эти черви?

Управитель с беспомощным видом развел руками. Высокийчеловек потребовал гневно:

— Но они явились с какими-то просьбами? Он все ещеигнорировал их, стоящих в окружении наконечников копий. Олег с холодком понял,что этот человек по ту сторону добра и зла. Ему ничего не стоит велеть стражепроткнуть их копьями, даже не вспоминая, что нарушает какое-то слово. Он делаетто, что считает важным для себя, очень важным, а все остальное такая мелочь, окоторой не стоит даже вспоминать, даже если в эти мелочи входит эта верностьслову, честь, достоинство... правда, чужие честь и достоинство, о своих помнит,потому так вот сейчас...

Рослый человек наконец повернулся, глубоко запав-шие глазабыстро пробежали по Олегу, осмотрел Скифа, затем снова повернулся к Олегу:

— Ты кто?

Голос его был подобен рыку льва. Скиф молча обвел взглядомострия копий, что касались его груди и боков. В глазах был ответ, что уберихотя бы половину этих штук, сразу узнаешь...

Олег ответил мирно:

— Человек. Просто человек.

— Человек? — изумился гигант. Голос стал злее, внем быстро вскипала ярость. — Человек не сумел бы вырваться из моихкаменоломен. Тем более явиться сюда!.. Да еще как явиться.

Из-за его спины выступил человек в темном плаще, балахоннадвинут на глаза, чтобы пленники не увидели его лица и не сумели сплестиконтрзаклятий. Несколько долгих минут он бормотал, двигал руками. Олегчув-ствовал покалывание, словно сотни острых иголочек прикасались к обнаженнойкоже.

— Ну? — прорычал гигант нетерпеливо.

— Сейчас, сейчас, господин... Очень трудно понять...

Гигант хмурился, бросал на пленников испытующие взгляды.Скиф наконец все понял, на его губах заиграла надменная улыбка. Он гордовыпрямился.

— Господин, — проговорил наконец магнеуверен-но. — Либо моих знаний недостает, либо это... просто люди.

Гигант взорвался гневом:

— Конечно же недостает!.. Видно же, что не простые, непростолюдины!.. Но кто?.. Отвечайте, кто вы? Что вы хотите, войдя в мой домнезваными?

Скиф презрительно молчал. Да, боги иногда спускаются наземлю, бродят под личиной простых смертных, вступают в браки с простыми людьми,для богов невелика разница: тцарская кровь или рабская, но эти же боги свирепонаказывают тех, кто пренебрегает долгом гостеприимства. Это как раз и страшиттех, кто свою власть ставит выше всех законов.

Он делал знаки Олегу, чтобы тот поддержал загадку, однаковолхв покачал головой:

— Нет, Яфет, мы не боги... Но мы уже встречались. Тылежал в пещере, иссохший и умирающий, когда я тебя нашел. Я пробовал говорить стобой, но ты меня не слышал... Я просил тебя вернуться в этот мир. Еще не всесделано! Но ты не слышал. И я тогда ушел.

Яфет словно задохнулся от удара под ложечку. Задержалдыхание, потом с шумом выпустил воздух. Глаза его с ненавистью и изумлениемвпились в Олега.

— Это был ты?.. Я слышал голос, но ответить уже не мог,не было сил. Но мне показалось, что это голос Бога.. .

— Нет, Яфет, — ответил Олег честно. — Во снемногое искажается, знаю по себе. Как-то дракон приснился, а проснулся — по мнегусеница ползет!

Маг кашлянул, сказал торопливо, оправдываясь:

— Тцар, это не Бог... даже не бог, но это один изНовых...

— Новых чего? — не понял Яфет.

— Новых... героев. Но героями их назвать тоже... гм,они могут упасть без памяти от одного вида крови. Но все-таки герои... Так вдревних книгах, которым верю, хоть и не понимаю. Ведь герои — это когда одинрубит сотню врагов, сжигает города и села, за ним пепел и развалины, геройможет порубить сады целого города, за одну ночь засыпать сто колодцев, сделатьвдовами тысячу женщин, а десять тысяч детей сделать сиротами!

Яфет хмурился, что-то его беспокоило. Тяжело вздохнул,переступил с ноги на ногу, словно хотел подойти, даже в самом деле сделалкрохотный шажок, но незримую черту не пересекал, за которой пленники достали быего раньше, чем их остановили бы копья стражи.

— Да могут быть такие герои, — сказал ондосадливо. — Могут!.. Не знаю как, но — могут!.. Чувствую всем сердцем.Душой, кишками, всеми внутренностями чую. Сам ищу в потемках дорогу.

Скиф не понял, о чем речь, да и никто, похоже, не понимает,только его красноголовый друг, который то проявляет поразительную тупость, товсе же что-то в нем проявляется и человеческое, сказал почему-то почтисочувствующе:

— Мир меняется, Яфет. И твоя Башня должна быть иной.

Скиф замер, но вместо того, чтобы рассвирепеть и приказатьих поднять на копья, этот хозяин всей этой дури, этот Яфет, что за имядурацкое, спросил жадно:

— Какой?

Олег переступил с ноги на ногу. В черепе стучали молотки.

— Не знаю. Но — иной.

Яфет сжал огромные костлявые кулаки. Глаза его металимолнии. Прорычал:

— О чем ты говоришь, червь?

— Ты жил дольше меня, — прошептал Олег, —больше видел. Я только чувствую, что твоя башня должна быть иной. Не изэтого... Ну, не из этих чудовищных плит. Не из камня вообще. Я сам до концаэтого не понимаю, Яфет, но... мир меняется! Я сам это ощутил, когда вдруг мнеперестали подчиняться силы магии... Все люди становятся другими. Какой должнабыть башня в этом изменившемся мире?.. Хотел бы я это знать. Очень хотел бы.

Яфет всмотрелся в его изможденное лицо. Спросил зло, вяростном голосе звучало недоверие:

— Ты... в самом деле хотел бы? Почему?

— Потому что урод, — ответил Олег. — В товремя как все ищут легкую жизнь, ищут золото, красивых женщин, я ищу... черт-течто. Я тоже, может быть, строю свою Башню.

— Ты?.. Башню?

Яфет спросил с таким негодованием и презрением, чтопоперхнулся от гнева. Олег молчал, переминался с ноги на ногу. Яфет внезапнорасхохотался: