Лев мисс Мэри - Эрнест Хемингуэй

– Чай, бвана.

Снаружи была кромешная тьма, но кто-то разводил костер. Яразбудил Мэри и предложил ей чаю, но она неважно себя чувствовала. Ее мучиликолики.

– Если хочешь, мы все отменим, дорогая.

– Нет. Мне скверно, но, может быть, после чая станетполучше.

– Можно промыть желудок. А лев пусть отдохнет ещеденек.

– Нет. Я пойду. Попробую взять себя в руки и бытьмолодцом.

Я вышел, умылся холодной водой из кувшина, промыл глазаборной кислотой, оделся и сел у костра. С. Д. брился возле своей палатки. Потомон оделся и подошел ко мне.

– Мэри совсем худо.

– Бедный ребенок.

– Она все равно хочет идти.

– Понятно.

– Как спалось?

– Хорошо. А тебе?

– Очень хорошо. Что, по-твоему, он делал ночью?

– По-моему, он просто расхаживал взад-вперед и громковорчал.

– Он очень разговорчив.

– Да.

Мы стали ждать Мэри. Она вышла из палатки, спустилась потропинке к отхожему месту, вернулась и тут же снова пошла вниз.

– Как самочувствие, дорогая? – спросил я, когдаона подошла к костру с чашкой чая в руке.

– Я совершенно разбита. Есть у нас какое-нибудьлекарство?

– Да. Но после него чувствуешь себя вялым… Ей явнонездоровилось, и я видел, что у нее начался новый приступ.

– Дорогая, подождем еще одно утро, пусть он отдохнет.Так будет даже лучше. Ты успокоишься и подлечишься. С. Д. может остаться с намиеще пару дней.

С. Д. отрицательно помахал рукой. Но Мэри ничего незаметила.

– Это твой лев, и ты не торопись, придешь в норму –тогда пойдем; чем дольше мы не будем его беспокоить, тем он будет увереннее.Сегодня утром нам лучше остаться в лагере…

Я подошел к машине и сказал, что все отменяется. Потом янашел Кэйти, он сидел у костра. Похоже, он все понимал и был очень тактичен ивежлив.

– Мемсаиб заболела.

– Я знаю.

– Наверное, спагетти. А может быть, дизентерия?

– Нет, – сказал Кэйти. – Скорее, спагетти.

Чуть позже, когда лев по нашим расчетам уже должен былбросить приманку, если только он вообще клюнул на нее, мы с С. Д. отправились вего лендровере осматривать окрестности. Звери привыкли к лендроверу, и мыподумали, что лев, если и заметит нас, едва ли встревожится, как при видезнакомого силуэта охотничьей машины. Много лет назад я обнаружил, может бытьошибочно, что львы близоруки и различают только силуэты. Я проверил свою теориюи впоследствии, до того как Серенгети стал заповедником, на пари фотографировалдиких львов с близкого расстояния и окончательно убедился в своей правоте. В тупору я относился к львам без должного уважения, и Старик всегда находилсяпоблизости на случай, если моя теория подведет. Теперь я знал и уважал львовгораздо больше, но мнения своего не изменил. Впрочем, С. Д. так или иначе хотелехать на своем лендровере, и моя теория была ни при чем.

Мисс Мэри сказала, что хочет отдохнуть. Я дал ей растворхлоридита, и она обещала пить больше чая. Я было остался с ней, но она терпетьне могла болеть и, коль скоро это случилось, предпочитала оставаться одна.

– Ты поезжай с С. Д. Пожалуйста. Муэнди присмотрит замной. Только не спугните льва. Раз уж я заболела, пусть отдохнет немного.

Я обещал, что мы даже не подойдем к приманке. Мы с С. Д.сели в лендровер, а Нгуи со старшим проводником – высоким статным усачом своенной выправкой – устроились сзади. Старший проводник прекрасно знал своедело и был фанатически предан С. Д. Он так же был предан мисс Мэри, и мневсегда казалось, что он считает меня недостаточно хорошей для нее парой. Ему быхотелось видеть ее замужем по крайней мере за генерал-губернатором. Когдапроводник и Нгуи были вместе, Нгуи обычно держался довольно резко.

За ночь трава стала вдвое выше. Стояло прекрасное утро,прохладное, ясное и почти без ветра. Трава была трех видов, один из которых,похожий на сорняк, рос быстрее других. Охотничий сезон был в самом разгаре, иповсюду, как в парке, виднелись следы колес.

Оказавшись почти напротив того места, где лежала приманка,мы заметили справа следы крупного льва; они пересекали колею и вели к лесу,который начинался слева, за высохшим полем. Следы были свежие, даже не покрытыеросой. Похожая на сорняк трава была примята, и на сломанных стеблях виднелсясвежий сок. В высокой траве на уровне лопаток льва роса облетела и осталисьсухие места.

– Как давно?

– Час, – сказал Нгуи. – Немного больше.

Он взглянул на старшего проводника, и тот кивнул.

– Очень свежие, – сказал он по-английски.

– Он оставался там лишний час, С. Д., – сказал я.

– Он почти наш, Папа, – сказал С. Д. – Нам ненужно ехать к приманке. Там пусто. Сегодня вечером мы подбросим ему что-нибудьв другом месте.

– Хорошо, Мэри не знает, что он прошел здесь среди беладня.

– Это очень хорошо, – сказал С. Д. – Теперьмы переиграли его.

– Еще пару дней…

– Ты говорил, вы одолеете его сами.

– Придется – так одолеем.

– Не злись. Ведь ты хотел бы, чтобы я был с вами?

– Что зря говорить.

– Что ж, давай рассуждать здраво. Допустим, мисс Мэрипопадет в него, но он к вам не выйдет. Если он выйдет, я допускаю, что тыубьешь его, но тебе надо думать о жене, а она должна стоять на месте, потомучто стоит ей побежать, и он бросится вслед. Все это прекрасно. Ты, как подобаетгерою, уложишь его прямо у своих ног. Или он прихватит тебя за одно место инарушит все твои планы. Кажется, так говорят американцы.

– Совершенно верно. Только теперь они говорят «и тыбудешь по уши в дерьме».

– Я непременно запишу это.

– Бесполезно. В следующий раз, когда тебе достанутсяамериканцы, они выдадут что-нибудь другое. Специальные люди выдумывают подобныевыражения. Их называют темачами.

– О`кей, – сказал С. Д. – Ты мой темач. И вотты по уши в дерьме.

– Спасибо.

– Я не философ. Я стратег.