Великий переход. Американо-советские отношения и конец Холодной войны - Raymond L. Garthoff

переговоры. Советские и американские (а также британские и французские) ядерные силы по-прежнему должны были учитываться в односторонних решениях и в возможных будущих переговорах.

В этот период СНВ тоже было суждено потерпеть неудачу. Хотя каждая сторона изначально заняла позицию, выгодную для себя, это могло быть отражением тактики ведения переговоров. В целях двух сторон не было фундаментальной несовместимости, сравнимой с той, что была на переговорах по INF, хотя были и другие серьезные препятствия для успешного ведения переговоров. Во-первых, существовало наследие SALT II. Формируя позицию по контролю над вооружениями, администрация Рейгана намеренно игнорировала ограничения SALT II и стремилась сделать лучше для Соединенных Штатов.

 

Поскольку положения SALT II представляли собой результат семилетнего упорного торга, было маловероятно, что Советский Союз пойдет на значительно большие уступки. Тем не менее, Соединенные Штаты предложили более глубокие сокращения, причем с таким перекосом, чтобы уничтожить сердце советских стратегических сил, что привело бы к сокращению на две трети советских больших ракет. Хотя общие равные уровни номинально были бы справедливыми, более детальные подпотолки гораздо сильнее ударили бы по советским силам. Еще важнее то, что ни одно из запланированных крупных усовершенствований стратегических сил США - большая межконтинентальная баллистическая ракета MX (МБР) с несколькими независимо запускаемыми ракетами-носителями (MIRV), бомбардировщик B-1, баллистические ракеты подводного старта (БРПЛ) "Трайдент" и подводные силы - не были бы запрещены или даже сокращены. В то время как Советскому Союзу предлагалось отказаться от большей части своих лучших сил, Соединенные Штаты могли модернизировать свои лучшие силы и отказаться от старых систем, запланированных к списанию в любом случае.

Советский подход, хотя и с уклоном в свою пользу, пытался сохранить и развить фундамент SALT II. По сути, Советский Союз склонял к переговорам по ДЗЯО III, предлагая значительные сокращения по сравнению с потолком ДЗЯО II. (Базовый предел в 1800 стратегических средств доставки ядерного оружия был близок к уровню 1800-2000, предложенному администрацией Картера в марте 1977 года, и уровню 1900, предложенному администрацией Никсона в августе 1970 года, хотя другие условия предложения отличались).

СНВ начался только в середине 1982 года. К лету 1983 года обе стороны внесли некоторые изменения в свои позиции, но разрыв оставался очень большим.18 В частности, Соединенные Штаты не были готовы согласиться на сокращение своего наращивания контрсилового потенциала, сопоставимое с радикальным сокращением советского контрсилового потенциала. Хотя предложения США были номинально равными, они применялись бы неравнозначно. Например, предложенный предел в 5 000 ракетных боеголовок для каждой стороны означал бы значительное и справедливое сокращение арсеналов обеих сторон примерно на одну треть. Но ограничение в 2500 боеголовок на ракетах наземного базирования и дальнейшее ограничение в 210 боеголовок на МБР размера �X (например, советские SS-18 и SS-19 и американские MX) и в llO на очень больших МБР (советская SS-18) означало бы сокращение более чем наполовину боеголовок советских МБР и на две трети боеголовок SS-18 и SS-19, в то время как Соединенные Штаты могли развернуть дополнительные боеголовки МБР, включая запланированные тогда 100 ракет MX. Более того, все другие программы стратегической модернизации США могли быть продолжены: БРПЛ "Трайдент II", КРВБ бомбардировочного базирования, крылатые ракеты морского базирования на подводных лодках, а также баллистические ракеты средней дальности (БРСД) "Першинг II" и крылатые ракеты наземного базирования (КРНБ) европейского базирования. В целом, хотя это предложение уменьшило бы уязвимость американских межконтинентальных ракет наземного базирования, оно значительно увеличило бы уязвимость советских ракет наземного базирования. Как заметил мне один советский генерал в 1983 году: "Вы [США] хотите решить свою проблему уязвимости, сделав уязвимыми наши силы". И он был прав.

Естественный консерватизм с обеих сторон, проявлявшийся на протяжении всех переговоров по ДЗОЛТ 1970-х годов, сохранялся. Обе стороны пытались добиться максимального сокращения сил другой стороны, но без готовности пойти на сопоставимые жертвы в своих собственных силах и возможностях. Обе стороны опасались ограничивать будущие возможности. В прошлом это противоречие разрешалось путем достижения соглашений, которые не приводили к серьезному сокращению стратегических сил ни одной из сторон. Критики Временного соглашения SALT I и Договора SALT II были правы, говоря, что они не сделали достаточно для сдерживания улучшений или сокращения военных сил. Попытки США навязать радикальные изменения советским военным силам, сохранив при этом свои собственные в неизменном и усиленном виде, были явно неприемлемы для Советского Союза. А советские попытки сделать то же самое с Соединенными Штатами, или, если это не удастся, снова пойти на относительно большие, но все равно неэффективные сокращения с обеих сторон, в основном для косметического эффекта, чтобы достичь соглашения, были неприемлемы для администрации Рейгана (хотя они, вероятно, были бы приемлемы для любого из трех ее предшественников).

Действительно, интерес администрации Рейгана в целом (а она была рентабельной из-за разногласий между ее главными компонентами) к ограничению стратегических вооружений оставался весьма неопределенным. Продолжал выдвигаться аргумент, и, возможно, некоторые (включая президента Рейгана) даже верили в него, что только по мере того, как если бы американская военная мощь была "восстановлена" (то есть, расширена и усилена), у Советов появился бы стимул к серьезным переговорам (то есть, к принятию американских условий). Такой подход был либо наивным, либо безрассудным.

Когда в конце 1983 года советские лидеры решили прервать переговоры по INF, они также приостановили переговоры по СНВ. Причиной была убежденность в том, что после полутора лет незапуска СНВ Соединенные Штаты не были серьезно заинтересованы в переговорах по взаимоприемлемому соглашению. Они также полагали, что шок на Западе от прекращения двух переговоров вызовет переоценку и может заставить Соединенные Штаты предпринять более серьезные усилия по ведению переговоров. Вместо этого, администрация Рейгана смогла заявить, что она по-прежнему заинтересована в ограничении вооружений, как и прежде, и что в срыве, вызванном их уходом, виноваты исключительно Советы. Несмотря на обоснованность обвинений, позиция США казалась на Западе более оправданной, поскольку Советский Союз вышел из переговоров.

 

В другой важной области контроля над вооружениями - контроле над испытаниями ядерного оружия - общественное мнение на Западе было более равнодушным, и администрация Рейгана проигнорировала ограничения, предусмотренные Договором о запрещении пороговых испытаний (ограничение испытаний до 150 килотонн), подписанным в 1974 году, и Договором о мирных ядерных взрывах, подписанным в 1976 году, и не представила их на ратификацию. (Президент Картер также не сделал этого, поскольку надеялся договориться о всеобъемлющем запрете испытаний, ДВЗЯИ). Рейган отверг советские попытки возобновить переговоры по ДВЗЯИ, приостановленные в 1980 году, и в июле 1982 года принял твердое решение - впервые со времен администрации Эйзенхауэра - выступить