Шепчущие никелевые идолы. Жестокие цинковые мелодии - Глен Чарльз Кук

незнакомый мне тип. В сторону «Мира» они даже не смотрели. Морли оживленно беседовал о чем-то с незнакомцем, Сарж с Рохлей откровенно скучали.

– Надо же! – пробормотал я. – Этот делец подыскивает место для ресторана.

– Что?

– Я не привык, чтобы кто-либо буквально следовал моему совету.

– Это такая редкость?

– В данном случае – да.

Рохля заметил, что я смотрю в их сторону, и что-то сказал. Морли оглянулся, блеснул острыми зубами и вернулся к своему занятию.

Камнегрудый и рабочие начали настилать кровлю на казарме.

55

Тварь под домом, должно быть, икнула. Или рыгнула. Или еще что. Волна ударила по нервам всем без исключения. Я охнул. Остальные тоже издали разнообразные звуки.

Строители высыпали на улицу, как крысы из горящего дома. С дюжину, не меньше. На противоположной стороне улицы Морли и его компания остановились и повернулись посмотреть.

Летучие ящеры сорвались с крыши и, неуклюже хлопая крыльями, с недовольными криками полетели прочь. Жуки полезли из всех своих укромных мест. Число их поубавилось, но таких крупных я еще не видел.

– Хорошо, что они не начали делать пауков, – пробормотал Плоскомордый. – Терпеть не могу пауков!

Я беспокойно оглядывался в ожидании, когда кто-нибудь обвинит меня в том, что мы вот-вот окажемся по пояс в тарантулах размером с цепного пса.

Однако обошлось без пауков. Наверное, Плоскомордый Тарп на хорошем счету у богов. Боги, они такие: любят одних из нас больше, чем других. Абсолютно ненормальные. И привязанности их совершенно непредсказуемы.

Волна, ударившая по нервам, прошла.

Несколько рабочих отказались возвращаться в здание.

– Не хотят – не надо, Лютер, – сказал я десятнику. – Все добровольно, в том числе и увольнение – а это оно и будет.

Я обратил внимание, что те из бригады Камнегрудого, в которых больше проявлялась кровь других рас, слабее других отреагировали на этот психический шок. Некоторые вообще не отреагировали внешне.

Лютер переговорил со своим воинством. Вид у тех был угрюмый, бунтарский. Я направился к их группе. Плоскомордый зашагал за мной. Так, на всякий случай.

– Прежде чем вы, ребята, примете решение, которое может изменить остаток всей вашей жизни, – обратился я к ним, – ответьте на один вопрос. Кто-либо из вас получил повреждения от того, что там происходит? Ты? Ты? А ты? Нет? А кого-нибудь получившего повреждения вы знаете? Нет? Выходит, драпаете вы всего лишь от собственного воображения. От вашего собственного чувства вины. Так?

Все слова до последнего, что я произнес, были правдой. И те, кто меня слушал, понимали это. Но все равно страх не оставлял их.

Наверное, это заложено в человеческой натуре – преклонять колена перед сверхъестественной силой, какой бы невероятной она ни представлялась. Или каким бы странным это ни казалось чужакам или атеистам.

– Ну и что дальше? Искать новую работу? Или закусить губу и продолжать здесь? Я же занят тем, как бы прекратить всю эту потустороннюю катавасию.

Одиночек, которым не надо было кормить семью, я выделил из общего числа без труда: они долго думали, прежде чем стиснули зубы и побрели обратно в дом.

56

– А вот и Торнада идет, – сообщил Тарп.

Обремененный опытом целого столетия разочарований, в которых эта женщина играла существенную роль, я обернулся в ожидании новой охапки проблем.

Ну…

Торнада тащила на буксире семейство гномов. Мамашу с папашей, сына-подростка и дочку помоложе. Отличались они друг от друга только потому, что слегка цивилизовались.

В обычной обстановке распознать пол гнома, не подходя на неприятно близкое расстояние, может только другой гном. Как мужчины, так и женщины-гномы характеризуются огромной копной волос, арсеналом, состоящим как минимум из тяжелого топора и кучи сопутствующих прибамбасов, а также соответствующим поведением. Одежда их, как правило, состоит из кольчуги, железного колпака и кожаного передника, чем-то напоминающего килт. Чем больше на этом переднике карманов, тем выше статус гнома.

Наверняка на этот счет существует уйма шуток.

Мамаша щеголяла в узорчатом переднике, начинавшем свою жизнь в качестве коврика. Шлем у нее был вполне кокетливый, из черненой стали, без всяких рожек или прочих устрашающих деталей. Папаша надел модный пуловер из мешковины, почти полностью скрывавший от взглядов кольчугу.

Оба младших гнома, внешне мало отличавшихся от людей, казались предельно раздосадованными тем, что их видят в обществе родителей. Еще одна привычка, явно позаимствованная у людей.

– Вот этого зовут Гаррет, – прогрохотала Торнада. – Он здесь за главного. Гаррет, это Риндт Гринблатт.

Папаша-гном изобразил едва заметный намек на поклон. Гномы обычно удостаивают такими низших существ, имеющих, однако, численное преимущество.

– Очень рад познакомиться, – солгал я и повернулся к Торнаде за объяснениями.

– Покойник нанял их, чтобы они поискали под заброшенным домом. Вся необходимая информация у них имеется.

– Папа заставил меня зайти в дом с этой жуткой тва-арью! – захныкала младшая. – И она копалась у меня в голове-е!

Риндт Гринблатт – имя либо вымышленное, либо присвоенное, поскольку на традиционные гномьи не походило, – не отрицал этого.

– Мне нельзя ходить к энтой твари. Мне есть чего в тайне держать. А что до Минди, так у ей и секретов-то нету никаких.

Папочки. Их надо любить.

Обычно гномы совершенно непроницаемы. К Минди это не относилось. Судя по выражению ее лица, папочка слегка погорячился с заявлением.

– Покойник просил передать тебе, что он заложил в ее голову карту подземелья.

Поскольку в естественных условиях обитания гномы живут в пещерах и прочих подземных пустотах, у этой компании не должно было возникнуть сложностей. Полученная ими от Умника карта основывалась на моих не слишком полных воспоминаниях.

– Мой партнер объяснил вам, что ему нужно? – поинтересовался я, поскольку все это явилось для меня полнейшим сюрпризом.

– Нам все сказали, – пророкотал Риндт Гринблатт.

– Покойник все сказал мне. А я объяснила, – вмешалась Торнада. – На случай, если Минди рассеянна.

– Только покажьте нам, где этот ваш дом, – буркнул Риндт Гринблатт.

Дело вовсе не в дурном характере Гринблатта. Просто выполнять работу за деньги ниже достоинства уважающего себя гнома.

Я покосился на Торнаду в ожидании дальнейших разъяснений.

– Ты отведешь их к заброшенному дому, – сказала она. – А дальше они сами.

– Давайте за мной, – буркнул я, стараясь соответствовать настроением трудоустроенному гному.

С неба снова начал сыпаться снег. Я не спешил возвращаться домой, к лопате. Не думаю, чтобы Макс с Гилби заметили подмену, если бы я нанял уборщика.

Я шел впереди. Гринблатты следовали за мной, не выказывая особого энтузиазма. Собственно, они и работали-то исключительно по одной причине: из боязни голода.

Очень, очень унизительно. Для гномов, конечно.

Торнада замыкала шествие.

Мы не прошли и половины квартала, когда над головой просвистела