Зло из прошлого - Шеннон Мессенджер

Да и какое это имело значение.

Амбер погибла.

По-настоящему… выжить после таких травм невозможно.

Одним врагом меньше.

Тут бы облегченно вздохнуть, но… Софи тошнило.

– Отвратительно, да? – спросил Кадфаэль, и она вздрогнула, думая, давно ли он подошёл.

Она откашлялась, чтобы вернуть голос:

– Ну, это труп…

Он покачал головой.

– Я не об этом. Её просто бросили. Могущественные, способные творить всякие чудеса. Оставили здесь. Свою соратницу. Это отвратительно. Я-то своих бойцов тут не брошу, сколько бы от них ни осталось.

Софи так и подмывало напомнить, что, когда банда огров напала на Хэвенфилд, они точно так же побросали трупы.

Но, может, Кадфаэль в этом не участвовал.

– И вот таким ты решил служить, Кад, – заметила Ро, подходя к ним.

– Я не служу никому, – рявкнул он. – Я сам выбираю задания.

Ро скрестила руки на груди.

– Ну и как получается?

Он стиснул челюсти, оскалив частокол острых зубов, и молча двинулся прочь.

Ро ушла за ним, и на секунду Софи показалось, что она осталась одна, но тут заметила рядом молчаливого Кифа и вспомнила, куда шла.

– Тебе бы лучше отдышаться, а не лезть сразу внутрь, – предложил он. – Если уже здесь мутит, там точно не полегчает.

Он был прав. Она уже отсюда чувствовала тошнотворное зловоние, ожидавшее её внутри… И уж тем более не горела желанием смотреть на дурацкие ячейки с белёсыми мембранами, зная, что именно выращивают в янтарной жиже.

Но… Там ждали Фитц и Биана… и ей нужно было знать, почему.

– Всё будет хорошо, – пообещала она, направляясь к двери.

– Если что, я рядом, – неловко улыбнулся Киф, когда она заглянула вовнутрь, где так и мерещились мигающие оранжевые глаза.

Но улей выглядел так же, как и раньше, только пустых ячеек стало больше.

И у дальней стены, спиной к ней, стояли две знакомые фигуры.

Убедившись, что никто не собирается её растерзать, она глотнула напоследок более-менее свежего воздуха и через силу шагнула внутрь душного вонючего улья. Её шаги гулко звучали на металлической лестнице и ещё громче на полу, но Фитц и Биана никак не реагировали. Они даже не оглянулись, когда она остановилась сзади них, высовываясь из-за плеч и пытаясь понять, почему какая-то ячейка так привлекает их внимание.

Она немного отличалась от других, наполненная более густой тёмно-оранжевой жижей, не освещалась мерцающими пузырьками. Вместо белёсой мембраны ячейку закрывало гладкое стекло.

Софи долго присматривалась и так и этак, и уже чуть не призналась самой себе, что не понимает, на что смотрит.

Как вдруг… тьма рассеялась, и она разглядела лицо… причём не какого-нибудь чудовищного детёныша.

То было бы не так страшно, чем смотреть на неподвижную фигуру Алвара.

Он плавал в жиже с закрытыми глазами и таким безмятежным выражением лица, словно дремал.

Но разве можно спать в густой оранжевой жиже? По крайней мере, долго.

– На этот раз я не хотел его убивать, – прошептал Фитц, и она вздрогнула. – Просто поймать, чтобы не сбежал или не выпустил других новорождённых. Биана его толкнула в эту ячейку, а я начал давить все кнопки подряд, чтобы как-то закрыть… и вдруг стекло опустилось, пошла эта жижа, и…

Биана вздрогнула.

Фитц с трудом сглотнул, заморгал, потом повернулся к Софи с отрешённым взглядом.

– Наверное, это плохо, но мне не жаль.

Софи не сразу нашлась, что ответить.

– Нет. После того, что он сделал. И… у него много раз была возможность исправиться.

Фитц кивнул и снова повернулся к плавающему телу.

«А если бы ты узнала, что я перестал нажимать кнопки?» – тихо передал он.

«Не понимаю, к чему ты клонишь».

«Когда ячейка начала заполняться жидкостью, Алвар стучал по стеклу, что-то кричал. И… я посмотрел на панель и понял, что там должна быть кнопка для слива этой жижи. И перестал нажимать».

От этого признания у Софи пересохло во рту, казалось, все внутренности скрутило в тугой комок, но она знала, что нужно Фитцу.

Она постучала ногтем о ноготь, активируя устройства Доки, и нежно обвила пальцами его поцарапанную руку, подбирая подходящие слова, но не нашла ничего лучше услышанного когда-то от мистера Форкла: «В жизни часто приходится принимать нелёгкие решения».

Конечно, так себе утешение, но Фитц крепко сжал её пальцы, и она просто была рядом, поддерживая его, как умела.

Но при каждом взгляде на безжизненное лицо Алвара в дрожащем свете ей казалось, что стены смыкаются ближе и ближе, в груди всё сжималось, и наконец она выпустила руку Фитца. Пробормотав, что нужно проветриться, она поплелась к выходу.

Там уже поджидал Киф, как и обещал, протягивая руки, чтобы подхватить, словно знал, как ей будет дурно, когда она выберется наружу.

Не говоря ни слова, он проводил её до ближайших зарослей, где не было видно этого жуткого холма и не ощущалась вонь, усадил на траву и сел рядом, держа за руки и навевая мысли о лёгком ветерке, а она постучала пальцами, отключая блокировку дара энхансера.

– Как ты? – спросил он, когда её дыхание стало ровнее.

– Вроде ничего, – прошептала она. – Просто… чуть с ума не сошла.

Он кивнул.

– Ещё бы.

– Мы тоже, – тихо заметил Декс, подходя к ним с Лин, Мареллой и Вайли.

– Наверное, когда будем запечатывать улей, их придётся силой оттуда тащить, – добавил Тэм, присоединяясь к ним.

Софи моргнула. Верно. Улей нужно запечатать.

Вместе с Алваром.

Теперь она поняла, что Киф имел в виду под «осложнениями».

– А скоро его придётся запечатать? – едва прошептала Софи пересохшими губами.

– Тарина сказала, можно подождать ещё час, – ответил Тэм. – Не больше.

– Я сообщил Алдену и Делле, – тихо добавил Киф. – Если они решат… ну, понимаешь… Наверное, как только вырвутся из этого бардака на фестивале, сразу примчатся. Но ты не переживай, – спохватился он, и в мыслях Софи снова повеяло ветерком, – Алден сказал, там все целы. Вроде моя мать устроила неслабый переполох, но никто не пострадал.

Никто не пострадал.

Софи сосредоточилась на этих словах, повторяя их снова и снова, напоминая себе, как им несказанно повезло. Они снова жестоко ошиблись в своих предположениях о планах Незримых и не были как следует готовы. И всё же. Никто не пострадал.

Незримые не могли похвастаться тем же. Они потеряли двоих. Возможно, это стало переломным моментом в их игре. Первая серьёзная оплошность противника.