Держи меня крепче - Сьюзен Льюис

Энтони занял свое место, а в голове у Шарлотты застучала барабанная дробь. Сотни незримых барабанных палочек стучали по черепу, словно предупреждая ее собраться и быть наготове. Сейчас в дело вступит Кентли. Начнется перекрестный допрос. И хотя Энтони и Джулиан потратили много времени и сил для того, чтобы подготовить ее к этому непростому испытанию, Шарлотта все равно боялась, зная, что впереди, быть может, самый тяжелый и ответственный момент всего процесса. И надо все выдержать! Нет, она не боялась, что прокурор поймает ее на лжи. Она говорила правду, и только правду. Вопрос в другом! Как он в своей изощренной манере постарается вывернуть все ее показания наизнанку, исказив при этом их смысл до неузнаваемости. Ведь такое ему вполне под силу.

– Мистер Кентли! – напомнила судья, что наступила его очередь задавать вопросы.

Продолжая слушать что-то, что негромко говорил ему коллега, сидевший рядом с ним, Кентли встал, слегка откашлялся и сказал:

– Благодарю вас, ваша честь! Но у меня нет вопросов.

Энтони бросил на своего оппонента удивленный взгляд. А у Шарлотты от неожиданности все завертелось и поплыло перед глазами.

Кажется, судья была поражена не меньше. Слегка оправившись от удивления, она повернулась к Шарлотте.

– Что ж, мисс Николс, судя по всему, вы можете покинуть свидетельскую стойку! – И глянув на присяжных, добавила: – Леди и джентльмены! Думаю, самое время сделать перерыв на ленч.

– Невероятно! Он не стал вас допрашивать! – воскликнула Ким, обращаясь к Шарлотте, когда та подошла к адвокатам. – Чего он добивается? – Она повернулась к Энтони: – Или он знает что-то такое, чего не знаем мы?

Энтони был мрачен.

– Он явно что-то затевает! – откликнулся Джулиан. – Тут двух мнений быть не может! Но вот вызвать новых свидетелей он имеет право, лишь предварительно уведомив об этом нас. Неужели он сейчас поставит нас в известность о своем намерении?

– Пусть себе вызывает! На здоровье! – устало отмахнулась Шарлотта. – Никто не сможет опровергнуть мои свидетельские показания. Я не солгала ни полслова. Я не исказила правды даже в мелочах! Так оно все и было! Именно так! – Но вдруг она замолчала, похолодев от внезапной догадки. – О боже! Неужели он собирается вызвать Брайана Уэйда? Как думаете? – проговорила она, задыхаясь от волнения.

Энтони отрицательно покачал головой.

– Не похоже на то! Если бы они собирались это сделать, то наверняка сообщили бы нам. Но даже если это и так, то что это меняет?

– Он может опровергнуть все мои показания, если начнет лгать!

– Ну, знаешь ли! Прибегать к помощи педофила, приговоренного к пожизненному сроку за убийство, только для того, чтобы выиграть процесс, – это уже, по-моему, за гранью безумия! – прокомментировал он ее заявление и снова с сомнением покачал головой.

– Тогда что происходит? – уставилась на него Ким.

– Как мне кажется, – Энтони бросил короткий взгляд на Джулиана, – Кентли почувствовал, что может лишиться поддержки присяжных, если начнет рвать Шарлотту на части.

Джулиан прищурился и впал в глубокую задумчивость.

– Пожалуй, что и так! – проговорил он после некоторой паузы. – Шарлотта смотрелась очень достойно! Ее показания вызывали доверие. Присяжные увидели перед собой женщину, которая, вне всякого сомнения, любит девочку всем сердцем. Так кто же станет ее упрекать или осуждать за это?

– Особенно с учетом тех сцен насилия, о которых она рассказала, – добавила Ким.

Шарлотта молча смотрела на Энтони, ожидая, что скажет он.

– Я вот думаю о тех свидетельских показаниях из Новой Зеландии, – начал он, – которые нам собираются зачитывать сразу же после ленча.

– Вот-вот! – подхватил Джулиан, мгновенно просияв лицом. – Когда присяжные услышат о том, как прекрасно адаптировалась девочка к тамошним условиям, как ей там было хорошо и комфортно, то – ей же богу! – они еще скинутся на обратный билет для Хло, чтобы снова отвезти ее в Новую Зеландию.

К разочарованию Шарлотты, Энтони не поддержал этот бравурный настрой.

– Наверное, вы правы, Джулиан! – негромко обронил он. – Но я все не перестаю размышлять над тем, а что бы лично я сделал на месте Кентли. И я отлично знаю, что я сделал бы! Я бы выстроил свою заключительную речь таким образом, чтобы с самого начала напомнить присяжным, что сегодня суд не рассматривает дело, связанное с судьбой самого ребенка. Сегодня суд разбирается в том, что сделала Шарлотта. А факты таковы, что, исходя из буквы закона, она совершила преступление.

И снова у Шарлотты все поплыло перед глазами.

– Но ведь вы же тоже будете выступать с заключительным словом! – напомнила ему Ким. – И, кстати, вы будете выступать последним, уже после Кентли. А затем присяжные удалятся для совещания.

Энтони мельком взглянул на Шарлотту. Ей показалось, что в его глазах блеснула легкая, едва заметная ирония.

– Что ж, тогда придется сильно постараться, чтобы сделать выступление эпохальным!

Сразу же после ленча зачитали письменные показания Гранта Ромни и Селии Брэдли. Это не заняло много времени. Оба документа были насыщены нескрываемым восхищением того, как именно Шарлотте удалось обустроить жизнь Хло на новом месте и какие разительные перемены буквально на глазах стали происходить с самой девочкой. Разумеется, Джулиан оказался прав. Присяжные, вне всякого сомнения, впечатлились услышанным.

Но Шарлотта прекрасно понимала: главным событием послеобеденного заседания суда станут не эти восторженные отзывы, смахивающие на развернутую характеристику всех ее достоинств, а заключительное слово Кентли. Она видела, что и Энтони настроен очень серьезно, и это добавляло ей страхов. А уж когда Кентли поднялся со своего места, чтобы произнести обвинительную речь, она и вовсе почувствовала приступ жутчайшей паники.

– Ваша честь! Глубокоуважаемые члены коллегии присяжных! – начал он и сделал тяжелый вздох. – Сегодня мы выслушали очень искреннее и трогательное выступление обвиняемой. Мы также с интересом прослушали показания ее друзей из Новой Зеландии. Уверен, вряд ли в этом зале найдется хоть один человек, кто посмел бы упрекнуть или осудить эту женщину за ее любовь к ребенку. Напротив! Именно такого отношения к детям мы и ждем от всех тех, кто по долгу службы обязан защищать детей от всевозможных угроз. И все мы надеемся, что делают они это не столько в силу своего профессионального долга, а потому, что безопасность ребенка, особенно такого маленького, как Хло, для них не пустой звук. Они действительно переживают за своих подопечных и делают все от них зависящее, чтобы помочь им. Мы понимаем, отлично понимаем, как много значила Хло для мисс Николс. И все же невольно возникает вопрос. Можем ли мы однозначно сказать, что социнспектор поступила правильно, забрав ребенка из чужого дома и скрывая девочку у себя, словно это ее собственный ребенок?