Окольный путь - Дэвид Аллен Дрейк

— А теперь послушай меня, епископ Алеппо. На земле нет боли, и в аду нет пыток, которые когда-либо сломают душу Антония Александрийского. Не сомневайся в этом.

— Я часто сомневаюсь, Михаил, — прошептал Антоний. — В моей жизни не было дня, когда я бы не сомневался.

— Надеюсь, нет! — в нем проснулся хищник, и голубые глаза македонца стали такими же безжалостными, как у орла. — Откуда еще может подняться вера, кроме как из сомнений, умный дурак? — Михаил сверкнул глазами. — Настоящим грехом священнослужителя является отсутствие сомнений. Он знает, он уверен, и таким образом попадает в сети, расставленные Сатаной. И вскоре уже сам расставляет сети и радуется, поймав невинных.

Хищник исчез, его заменил друг.

— Другие видят в тебе мягкость духа и мудрость разума. Это так, да. Я всегда их отмечал. Но в основе — истинный человек. Нет силы такой же твердой, как мягкость, Антоний. Ни одна вера не является более чистой, чем несущая сомнения, ни одна мудрость не глубже той, которая задает вопросы.

Монах выпрямил спину.

— Если бы это не было истиной, я бы отверг Бога. Я бы плюнул в Его лицо и присоединился к легионам Люцифера, поскольку архангел имел бы право восстать. Я люблю Бога, потому что я Его создание. Но я не его тварь.

Македонец напрягся. Затем его лицо смягчилось, и на одно мгновение на нем промелькнула такая же мягкость, какая всегда присутствовала на лице епископа.

— Не бойся своих сомнений, Антоний. Это великий дар Божий. И то, что Он поместил эти великие сомнения в твой великий разум, — подарок для всех нас.

В комнате на некоторое время воцарилась тишина. Затем снова заговорила Антонина:

— А что-нибудь еще было в твоем видении, Антоний? Никакой надежды?

Епископ поднял голову и посмотрел на нее.

— Да нет. Как я могу объяснить? Все очень туманно. В самом моем видении — нет, не было никакой надежды. Не больше, чем в видении Велисария. Все кончалось, кроме долга. И личного благородства. Но осталось чувство, только чувство, что этого не должно быть. Что это необязательно так. Я знал: я вижу будущее и оно убийственно и неумолимо. Но я также каким-то образом почувствовал: все могло произойти иначе.

— Значит, все ясно. Ясно, как день, — объявил Михаил.

Велисарий вопросительно приподнял брови. Македонец хмыкнул.

— Послание от Бога, — произнес монах. Хищник снова выступил на первый план. — Это бесспорно видят все собравшиеся. И видят свой долг. Мы обречены на проклятие за наши грехи. Но со своими пороками можно бороться, и побороть их, и таким образом создать новое будущее. Это очевидно. Очевидно! — глаза хищника остановились на Велисарии, словно глаза ястреба на зайце. — Выполняй свой долг, полководец!

Велисарий улыбнулся грустной улыбкой.

— Я очень неплохо выполняю свой долг, Михаил. Но мне не совсем понятно, о каком долге идет речь. — Он вытянул вперед руку, жестом пытаясь остановить готовый вырваться гневный возглас монаха. — Пожалуйста! Я не спорю с тем, что ты сказал. Но я не епископ и не святой человек. Я солдат. Тебе легко говорить: побори пороки. Я к твоим услугам, пророк! Но не соизволишь ли ты объяснить мне более четко, как именно побороть порок?

Михаил хмыкнул.

— Ты хочешь, чтобы изможденный монах, пришедший из пустыни, чьи ноги с трудом держат его тело, объяснил тебе, как бороться с войском Сатаны?

— Я бы предложил, Велисарий, начать с твоего видения, — сказал епископ.

Вопросительный взгляд полководца переместился на него.

— Конечно, я не солдат, но мне показалось, что в твоем видении было два главных аспекта силы врага. Многочисленность армии и странное таинственное оружие.

Велисарий вспомнил свое видение и кивнул.

— Значит, мы должны уменьшить их количество, увеличить свое и, кроме всего прочего, открыть секрет их оружия, — закончил Велисарий.

Епископ кивнул. Велисарий почесал подбородок.

— Давайте начнем с последнего, — предложил он. — Оружие. Как мне кажется, оно чем-то похоже на оружие на основе лигроина[13], используемое нашим флотом. Конечно, у врага оно значительно мощнее и несколько другое. Но сходство есть. Вероятно, мы должны с этого и начинать.

Он уныло развел руками.

— Но я солдат. Не моряк и не инженер. Я видел лигроиновое оружие, но никогда им не пользовался. Это очень большие и неудобные штуки, чтобы использовать их в сухопутном сражении. И… — внезапно он замолчал.

Антонина хотела что-то сказать, но Велисарий жестом попросил ее помолчать. Его глаза, казалось, ничего не видели, он ушел в себя.

— Камень? — спросил епископ.

Велисарий снова жестом попросил помолчать. Все выполнили его просьбу, неустанно наблюдая за полководцем.

— Почти… — прошептал он. — Но я нечетко вижу… — Велисарий выдохнул воздух.

Неясные образы глубоко под землей. Невозможно четко различить их — и не из-за отсутствия освещения, а из-за необычности. Видение: трое мужчин в комнате, под зданием, наблюдают за какой-то огромной хитрой машиной. Чувство страха и ожидания. Видение: те же люди в странных очках смотрят сквозь щель; страх, напряжение; внезапная слепящая вспышка света, восторг, страх; благоговение. Видение: другие люди, работающие под землей над какой-то гигантской, трубой? Видение: труба летит, рассекая небо. Видение: странные здания в странном городе внезапно разрушаются, сравниваются с землей, словно по ним ударил гигантский молот. Видение: незнакомый человек, мужчина, молодой, бородатый, сидит в бревенчатом доме, в лесу, показывая неразличимые знаки на странице четверым другим — математикам. Видение: тот же бородатый молодой человек, в таких же очках, как и люди в первом видении, смотрит сквозь подобную щель. Снова невероятный слепящий свет. Снова восторг; ужас; благоговение.

Образы исчезли так же быстро, как появились. Велисарий потряс головой, сделал глубокий вдох. Описал видения другим, собравшимся в комнате — так, как мог.

— В них нет смысла, — сказала Антонина.

Велисарий почесал подбородок и медленно произнес:

— Думаю, есть. Нет, не в них самих. Я понятия не имею, что там происходило, в этих видениях. Но где-то внизу есть логика. В каждом случае возникало чувство, что люди трудятся вместе, чтобы раскрыть секрет, а затем создать машины, которые смогут использовать этот секрет. Они работали над проектами — планомерно, целенаправленно, координируя усилия. Это не тыканье в темноте. И они не простые рабочие или мастеровые. Он сел прямо.

— Да! Вот что нам требуется. Мы должны запустить свой проект, чтобы раскрыть секрет оружия малва.

— Как? — спросила Антонина.

Велисарий поджал губы.