Тверской бульвар - Чингиз Абдуллаев

Я перезвонила в наш офис и сообщила секретарю МаркаБорисовича, что еду по делу Георгия Левчева на «Беговую». Указала точный адрес.И поехала, надеясь найти и предъявить Костю до поездки в милицию. Такая уж яуродилась. А что? Может, он действительно отлеживается у этого Викентия и никтооб этом не знает. Сколько длится ломка у наркоманов? Три-четыре дня? Господи, яведь никогда не узнавала, как это происходит. Но ехать нужно. Я решительновывернула руль. Пусть меня считают безумной идиоткой, но я обязана туда поехатьи все увидеть своими глазами. И вообще почему мы не занимается своими детьми?Если там мог быть мой Саша и сын моей сестры Нины, если там бывал Костя, сынЛевчевых, то значит, это такое место, куда они могут прийти со своимипроблемами. И их там понимают.

Почему наши дети не приходят с их проблемами домой к своимродителям, которые, по логике вещей, должны понимать их гораздо лучше? И бытьим гораздо ближе, чем всякие там Викентии. Вот тут я совсем не уверена. Мызамотаны своими делами, откупаемся от детей телевизорами, компьютерами,дорогими игрушками, разными приборами и меньше всего думаем об их душах.Вспомните, когда вы в последний раз говорили о чем-то серьезном со своимвзрослым сыном или взрослой дочерью? У нас всегда не хватает на них времени,сил, возможностей. Мы находим тысячу причин, чтобы отложить эти разговоры «напотом», не сознавая, что упускаем самый важный момент в воспитании собственныхдетей.

Я сидела за рулем и невесело размышляла. С одной стороны, яузнала, что почти все молодые люди, которые меня окружают, в том числе и мойсобственный сын, пробовали наркотики. Это знание меня ничуть не радует. А сдругой, я должна быть довольна, что хотя бы узнала часть правды. Можно былопрожить всю жизнь, так ничего и не узнав.

На этот раз я добралась до «Беговой» достаточно быстро инашла нужный дом. Припарковала машину, благо мест тут было гораздо больше, чемавтомобилей. И пошла к дому. Во дворе на синей скамеечке сидели две старушки.Они подозрительно посмотрели на меня. А я — на них. Такие старушки — лучшиеконсьержи в мире. Затем подошла к ним.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровалась я, — извините, чтовас беспокою. Вы не знаете, где тут живет Викентий?

— А тебе зачем? — спросила одна из них с маленькимиподозрительными глазами, щеточкой усов над губой и хриплым голосом. Наверное,много курила в юности.

— Он мне нужен, — уклонилась я от ответа.

— Многие тут ходят, — проворчала эта старая грымза с усами.

— Я юрист и приехала к нему по делу, — строго объяснила яей, чтобы сразу поставить ее на место. В таких случаях всегда нужно говорить не«адвокат», а именно «юрист». Дело в том, что в наших традициях — не уважатьадвокатов. С точки зрения обывателя адвокаты — это жулики и проходимцы, неимеющие никаких прав, только и мечтающие помочь преступникам освободиться забольшие деньги. Другое дело в Америке или в Англии, где слово «адвокат»пользуется гораздо большим уважением, даже чем прокурор.

— Так бы сразу и сказала, — вздохнула вторая старушка скруглым и добрым лицом. — Викентий живет в третьем подъезде. Девяносто седьмаяквартира на первом этаже, слева. Как поднимешься, сразу ее и увидишь.

— А вы по какому делу? — тут же вступила в разговор«усатая». Ей явно было неприятно, что ее подруга так быстро капитулировала. И ярешила ей показать.

— По официальному, — строго проговорила я, меняясь в лице, —по делу государственной важности. А вы тут сидите, время у меня отнимаете изадаете ненужные вопросы.

Честное слово, эта стерва чуть не вскочила. Даже выпрямиласьна скамейке.

— Мы не знали… — забормотала она, — мы только для порядка…

Очевидно, в молодости она была стукачкой. И хорошосохранилась в своем возрасте. Наверное, приглядывает тут за двориком и негласностучит участковому. На таких «активистах» держится мир. Я строго кивнула ей ипрошла к третьему подъезду. На дверях сломанный кодовый замок. В подъездегрязно и неуютно. Я поднялась по заплеванным ступенькам, нашла нужную квартиру,позвонила в дверь, оглядываясь по сторонам и надеясь, что мне кто-нибудьответит. Две старушки во дворе почти гарантировали мою безопасность. Если я невыйду отсюда, они знают, куда нужно сообщить. Я позвонила во второй раз, идверь наконец открылась. На пороге стоял высокий мужчина с симпатичным, умным,я бы даже сказала, волевым лицом и внимательно смотрел на меня. Светлые глаза,темные волосы, прямой ровный нос. Короткая стрижка. На вид ему примерно столькоже лет, сколько и мне. Не больше сорока. Или меньше? Одет он был в темнуюрубашку и серые брюки.

— Добрый день. — Честное слово, я решила, что не тудапопала. Невозможно себе представить санитара с такой внешностью и с такимиглазами. Просто невозможно.

— Здравствуйте. — Мужчина смотрел на меня, ожидая, когда яобъясню причину моего появления на пороге его квартиры.

— Мне нужен Викентий, — начала я объяснять незнакомцу и тутже попыталась исправить положение: — Наверное, я случайно спутала квартиру.Извините.

— Нет, — спокойно ответил он, — Викентий — это я. Вы ничегоне перепутали. Заходите.

Вот такая петрушка! Этот человек был больше похож напрофессора физики, чем на санитара, у которого отсыпаются малолетние наркоманы.Я вошла в квартиру, опасливо озираясь. Мне все время казалось, что здеськакой-то подвох. Из комнат сейчас вот-вот полезут невероятные типы сперекошенными лицами. Но в квартире тихо.

— Пройдемте на кухню, — предложил хозяин квартиры и показалмне, куда идти.

Мы проходим с ним на маленькую кухню — метров девять, небольше. Я села на небольшой угловой диванчик, он устроился рядом. Меня поразилего взгляд — спокойный, наблюдательный, я бы даже сказала — слишком спокойный ислишком наблюдательный. Как будто я пришла сюда в качестве его пациента.

— Вы по какому вопросу? — Речь человека достаточно интеллигентного.Все-таки что-то здесь не так.

— Я адвокат. Приехала по важному делу и хотела поговорить сВикентием, — пояснила я ему, все еще надеясь, что произошла какая-то ошибка. Неможет быть такого, чтобы этот хорошо выбритый и опрятно одетый человекпредоставлял свою квартиру наркоманам. Ну не может такого быть.

— Вы не нервничайте, — улыбнулся мужчина, — хотите кофе иличаю? Я и есть тот самый Викентий, которого вы ищете. Только говорите тише, уменя сейчас гости.

— Вы санитар Викентий? — все еще сомневаясь, уточнила я.

— Это меня так ребята называют, — улыбнулся он. — Вообще-тоя кандидат психологических наук. И тема моей докторской диссертации как раз«Поведение подростков в экстремальных ситуациях, осложненных приемомнаркотиков».

— Вы врач? — Я все еще не верила ни своим глазам, ни ушам.