Мертвая земля - К. Дж. Сэнсом

Через некоторое время мы продолжили подъем по склону, который становился все более крутым. Братья Кетт ехали впереди; огромный обоз, состоявший из телег и повозок, запряженных волами и осликами, тащился в хвосте колонны. В самом конце обоза, под конвоем вооруженных охранников, следовали повозки с арестантами. Я с удивлением вспомнил, что сегодня пятница, двенадцатое июля. С того дня, когда я, узнав о незаконном выселении Изабеллы, отправился в Ваймондхем, прошло менее недели. Проходя мимо деревни Спроустон, повстанцы, по обыкновению, уничтожили все изгороди вокруг пастбищ. Несколько человек ворвались в просторный господский дом и вытащили оттуда хозяина, одетого в богатый дублет. Он отчаянно отбивался и кричал, осыпая своих захватчиков проклятиями и называя их ослами, свиньями и псами. Увесистая оплеуха и грозный окрик «Заткните этого горлопана!» заставили его замолчать. Старый Гектор Джонсон, сменивший Нетти на посту моего стража, заметил:

– Это мастер Джон Корбетт, пройдоха-законник, вроде вашего приятеля Фловердью. Большой искусник по части вымогания взяток. К тому же он ухитрился скупить все монастырские земли в округе.

– Хотя я и законник, но никогда не преследовал никакой корысти, не брал взяток и не скупал монастырских земель, – отчеканил я.

– Скажите еще, что вы живете в канаве.

– Не все законники заслуживают звания пройдох, – сердито буркнул я, невольно представив свой прекрасный дом в Лондоне.

– Да я просто хотел вас малость поддеть, сэр, – усмехнулся Джонсон. – Мы, жители Норфолка, большие шутники.

Корбетта отволокли к повозкам, из дома его вытащили все добро, которое могло пригодиться повстанцам. Из конюшен вывели нескольких лошадей. То, что имело ценность, монеты и столовое серебро, передали Кетту и другим командирам. Выяснилось, что Роберт уже назначил казначея, в обязанности которого входило хранить золото, серебро и ценности, изъятые у помещиков. Впрочем, я не сомневался, что множество монет осело в карманах тех, кто их реквизировал. К счастью, никто более не вспоминал про кошелек с деньгами Изабеллы, зашитый у меня в поясе.

Пройдя еще немного, мы увидели у дороги старый дом, превращенный в огромную голубятню. Несколько человек, вооруженных луками и стрелами, окружили его со всех сторон; другие, с молотками в руках, вошли внутрь. Через некоторое время в воздух взмыло несколько сот голубей; в большинстве своем птицы тут же падали на землю, пронзенные стрелами, так, как это было на полях Вайтерингтона. Когда с голубями было покончено, повстанцы принялись разрушать ветхое строение, рухнувшее через пару минут. Проходившие мимо одобрительно кричали и махали руками.

– Что это за дом? – спросил я у человека, шагавшего рядом со мной.

Он наблюдал за происходящим с явным удовольствием.

– До уничтожения монастырей здесь находилась больница для прокаженных. В прошлом году Корбетт купил эту землю и развел здесь голубей, которые уничтожали наши посевы. Для него птицы – это лакомство, а для нас – сущее бедствие.

– Да, я знаю, что голуби наносят посевам огромный урон, – кивнул я.

– Теперь с этими наглыми тварями покончено! – радостно воскликнул мой собеседник.

Несколько жителей Спроустона присоединилось к нам, и мы продолжили путь. Впереди уже маячил огромный дворец графа Суррея, но Кетт направился не к нему, а к церкви, находившейся неподалеку. За церковью начинался крутой откос, под которым протекала река Уэнсум; на другом берегу реки раскинулся Норидж. Небо прояснилось; признаюсь, никогда прежде мне не доводилось любоваться видом столь великолепным, как тот, что открылся с вершины холма. Город, лежавший внизу, серебристая лента реки, каменная громада замка, устремленные в небо шпили церквей, и самый высокий из них – шпиль кафедрального собора. Казалось, он так близко от нас, что стоит протянуть руку – и я смогу его коснуться.

– Да, картинка впечатляет! – восхищенно присвистнул Барак. – Красота неимоверная. И лучшего наблюдательного пункта не найти.

По рядам был передан приказ разбиться на отряды по деревням и приходам и ждать, пока помощники Кетта покажут, где кому следует располагаться.

– А нам с тобой что делать? – спросил я у Джека.

– Думаю, нам лучше присоединиться к жителям Свордстоуна. Они славные ребята.

– Да, ты прав.

Ожидая распорядителей, я смотрел на дворец. Это было огромное здание в итальянском стиле, с огромными окнами и многочисленными колоннами. Его окружали высокие стены, за которыми зеленел запущенный сад. Здесь, на поросшем вереском холме, это изящное сооружение выглядело до крайности неуместным. Повстанцы вытащили во двор хорошо одетого человека, по всей вероятности смотрителя дворца. Испуганные слуги толпились на крыльце. Смотрителя, бурно протестовавшего против подобного насилия, увели прочь.

– Удивительно, что Кетт не намерен устроить в этом дворце свою штаб-квартиру, – вполголоса заметил я.

– Это произвело бы неприятное впечатление, – возразил Барак. – Согласитесь, предводитель крестьянского войска, живущий в графских хоромах, – это довольно странно.

– Пожалуй, ты прав.

– К тому же такая громадина, как этот дворец, служит прекрасной целью – в случае, если городской совет откроет по нам огонь из пушек.

– Я вижу, Джек, ты уже считаешь себя одним из повстанцев, – улыбнулся я.

– Так оно и есть. Эти люди хотят добиться справедливости, если только в нашем мире справедливость вообще существует.

– Я заметил: с тех пор как мы здесь, ты перестал злоупотреблять горячительными напитками. Хотя, по слухам, вечерами многие не отказывают себе в удовольствии накачаться пивом.

– Мне сейчас нужна ясная голова.

– Я знаю, ты тревожишься о Тамазин. Тебе позволили написать ей?

– Пока еще не спрашивал. Наверное, поинтересуюсь через пару дней, когда все более или менее устроится. – Он вперил в меня пристальный взгляд. – А вы согласны с тем, что эти люди пытаются восстановить попранную справедливость?

– Пока что у меня нет в этом уверенности, – со вздохом признался я. – Я принес клятву помогать им в совершении правосудия, но не более того. Честно тебе скажу, я по-прежнему боюсь, что этот бунт приведет к ужасающему разгулу жестокости.

– По своему обыкновению, занимаете выжидательную позицию, – усмехнулся Барак. Мгновение спустя взгляд его стал серьезным, почти суровым. – Вам надо определиться, пока не поздно.

– Скажи, какого ты мнения о капитане Кетте? – спросил я, глядя вдаль, на город.

– Признаюсь, после лорда Кромвеля он самый выдающийся человек из всех, с кем мне довелось познакомиться за свою жизнь. Та же сила духа, какой был наделен Кромвель. Такая же уверенность в себе и умение быстро принимать решения. Не случайно он долгие годы был главой гильдии. Чем Кетт здорово отличается от Кромвеля, так это отсутствием жестокости. Но это ни в малой мере не делает его слабаком и рохлей. В общем, это прирожденный командир, способный увлечь людей за собой и заставить их смотреть себе в рот. И еще: он искренне верит в то, что все мы равны перед Богом и никто не имеет особых прав и преимуществ.