История Израиля. От истоков сионистского движения до интифады начала XXI века - Анита Шапира

Рабин разрывался между сирийским и палестинским вариантами, предполагая, что не сможет протолкнуть два столь далекоидущих соглашения в течение своего нынешнего срока полномочий. Американцы также разделились по приоритетам. Президент Клинтон, госсекретарь Уоррен Кристофер и Дэннис Росс, а также Мартин Индик и другие члены группы мирных переговоров считали, что сирийский вариант более правдоподобен и имеет больше шансов на успех. Аарон Дэвид Миллер и Дэниел Курцер, также входящие в группу, предпочли палестинский вариант. Рабин считал, что куда больше шансов быстро прийти к соглашению с сирийцами, и потому отдавал предпочтение этому варианту. В 1993 году он заверил Уоррена Кристофера в «обещании» гипотетического согласия на полный уход Израиля с Голанских высот в обмен на «пакет» мира и безопасности от Асада: меры безопасности на Голанских высотах, включая израильскую станцию раннего предупреждения, демилитаризацию района, передислокацию сирийской армии к окраинам Дамаска и соглашение по водным ресурсам. Он также выдвинул несколько других требований. Соглашение между Израилем и Сирией должно быть двусторонним и не зависеть от других соглашений между Израилем и арабами, и мир должен быть настоящим миром, включая нормализацию отношений, обмен послами и открытие границ. Наконец, вывод войск должен был быть осуществлен в три этапа в течение пяти лет, причем нормализация должна была начаться после завершения первого этапа. На завершающем этапе состоится эвакуация поселений.

В значительной степени Рабин приспособил свои требования к условиям Кэмп-Дэвидских соглашений между Израилем и Египтом. Но Асад не был Садатом; у него не было свойственной тому готовности делать решительные шаги, широкие жесты, демонстрировать великодушие, и он яростно выступал против Кэмп-Дэвидских соглашений. Между тем с их подписания прошло более 10 лет. По словам американских собеседников Асада, он с трудом мог согласиться с тем, что его достижения в соглашении с Израилем, заключенном более 10 лет спустя, не превзойдут успехи Садата. Поэтому во время переговоров в Вашингтоне он торговался по каждому пункту. Он отказался сделать хотя бы один маленький шаг в сторону открытой дипломатии Садата, чтобы убедить израильское общество, что его намерения серьезны и что уход с Голанских высот не поставит под угрозу безопасность Израиля. Он не был удовлетворен уходом израильских войск к международной границе, как это было согласовано с Египтом, но требовал «границ 4 июня 1967 года». В начале 1950-х годов сирийцы захватили район Эль-Хаммы, который по соглашению о перемирии 1949 года был территорией Израиля, а также северо-восточную часть Галилейского моря, хотя соглашение объявляло все Галилейское море и десятиметровую полосу его восточного побережья израильской территорией. Асад потребовал безоговорочного ухода Израиля с Голанских высот, заявив, что они были оккупированы силой оружия, но не стал применять ту же логику к израильской территории, завоеванной Сирией до 4 июня 1967 года.

Асад полагал, что готовность признать существование Израиля и отказаться от войны против него была достаточно большой уступкой израильтянам, за которую он имел право получить обратно Голанские высоты. Но израильтяне не уступили бы этот стратегический пункт без гарантий мирных намерений сирийцев. Несмотря на непримиримый стиль переговоров Асада и его представителей, американские переговорщики были настроены оптимистично; они интерпретировали ответ Асада как позицию жесткого торга, которая тем не менее сопровождалась готовностью достичь в конечном итоге мирного соглашения. Рабин, однако, считал, что стиль ведения переговоров Асада торит дорожку в тупик и в любом случае не предвещает прорыва в ближайшем будущем. Асад и его представители не согласились на прямые переговоры с Израилем и вместо того потребовали американского присутствия и посредничества. Это оставляло место предположению, что сирийцы на самом деле хотели американской поддержки, почему и вступили в переговоры, на самом деле не намереваясь увенчать их мирным соглашением.

Рабин и министр иностранных дел Перес разделили обязанности на переговорах. Перес руководил многосторонними переговорами, являвшимися продолжением Мадридской конференции, а Рабин руководил сирийскими переговорами. Переговоры с палестинцами в Вашингтоне, лежавшие в основе многосторонних переговоров, ни к чему не привели. В то же время двое израильских ученых вели неофициальные, но совершенно секретные переговоры с представителями ООП в Осло. Эти переговоры оказались более удачными. Они были неформальными, но было очевидно, что обе стороны отчитывались перед ведущими фигурами в своих политических системах и получали одобрение предложений, лежащих на столе переговоров. Перес проинформировал Рабина об их ходе и получил его благословение на продолжение переговоров, проходивших под эгидой правительства Норвегии. Как только был достигнут определенный прогресс, для ведения переговоров был отправлен Ури Савир, глава Министерства иностранных дел Израиля. Его присутствие означало переход от частных переговоров к официальным.

Как и на переговорах в Кэмп-Дэвиде, руководящим принципом в Осло стало постепенное развитие. Основной посыл переговорщиков заключался в том, что на данном этапе соглашение об окончательном статусе недостижимо. Таким образом, первый этап определит время, после которого начнутся переговоры об окончательном статусе. Между тем доверие, столь важное для такого соглашения, должно быть установлено посредством взаимного признания, развития сотрудничества в области безопасности и создания автономного палестинского института управления – Палестинской администрации (ПНА), которой постепенно будет передан контроль. После «декларации принципов», эффект которой будет усилен публичным заявлением, связанным с взаимным признанием и приверженностью мирным, добрососедским отношениям, «имплементационное соглашение» предоставит Арафату должность главы ПНА, и ему будет предоставлено управление Газой и Иерихоном в знак намерения Израиля передать власть на Западном берегу и в секторе Газа палестинцам во главе с ООП.

В августе 1993 года израильская и палестинская делегации в Осло пришли к соглашению и представили информацию американцам. Второй раз в истории мирного процесса между Израилем и арабами стороны достигли соглашения без участия Америки, и первым случаем стали переговоры, приведшие к визиту Садата в Иерусалим. Рабин согласился беседовать с ООП, как только понял, что нет другого авторитетного палестинского партнера, с которым можно было бы достичь соглашения. Он предпочел бы Иорданию или делегацию арабов Западного берега и Газы, но Иордания полностью отказалась от Западного берега, и местная элита следовала приказам Арафата. Арафат был готов прийти к соглашению, поскольку другого выхода не наблюдалось. У него больше не было поддержки СССР, война в Персидском заливе лишила его субсидий Саудовской Аравии и государств Персидского залива, а Сирия сигнализировала о своем намерении достичь мирного соглашения с Израилем. В то время казалось, что Арафат может упустить шанс, если не достигнет соглашения с Израилем раньше Сирии. Таким образом, открылось окно возможностей, приведшее к Соглашениям в Осло.

Волнение, вызванное новостями о соглашениях в Осло, напомнило драму визита Садата в Иерусалим. Вчера контакты с ООП