История Израиля. От истоков сионистского движения до интифады начала XXI века - Анита Шапира

Нетаньяху призвал к вотуму доверия. Поражение означало бы новые выборы, а нынешние члены Кнессета обычно против них. Но на этот раз правые выбили почву из-под ног Нетаньяху. Кнессет проголосовал против него, правительство пало, и Нетаньяху был вынужден провести общенациональные выборы.

На выборах премьер-министра в мае 1999 года подавляющим большинством голосов победил Эхуд Барак, лидер партии Yisrael Ahat («Единый Израиль») – союза HaAvoda с другими небольшими партиями. Избирательная система Израиля была изменена после 1996 года, и теперь электорат голосовал напрямую за премьер-министра. Была надежда, что эта система, больше похожая на систему президентских выборов в США, создаст более стабильные правительства. Но на самом деле это привело к еще большему раздроблению. На выборах в Кнессет основные партии получили меньшее количество мест, что было выгодно малым и средним партиям. Yisrael Ahat получила 26 мест, Likud – 19, Shas – 17 и Meretz – десять, а оставшиеся места были разделены между многочисленными небольшими партиями, каждая из которых получила от двух до шести мест. Наряду с прямым голосованием за премьер-министра была сохранена старая парламентская система, что позволило избирателям разделить свои голоса, отдав один голос за премьер-министра, а другой – за партию по своему выбору. Ожидание, что прямые выборы премьер-министра нейтрализуют необходимость коалиционного торга, оказалось трагическим просчетом. Прямые выборы премьер-министра вскоре были отменены, и восстановлена прежняя система избрания по партийным спискам. Однако возврат к старой системе больше не привел к двухпартийной системе, заправлявшей израильской политикой в 1980-х годах.

На массовом митинге после победы сторонники Барака скандировали: «Только не Shas». Эту партию отождествляли с общественными деятелями, которым было предъявлено обвинение в коррупции. У нее был имидж партии, заинтересованной исключительно в благополучии своих избирателей, и она была политически ненадежной. Но у Барака не было выбора. Ему пришлось иметь дело с Shas, а также убедить левую Meretz, которая обещала своим избирателям не вступать в коалицию с Shas, присоединиться к коалиции на основе возобновленных мирных переговоров. В коалицию также вошли Партия центра (новая партия, образованная умеренными бывшими лидерами Likud и видными политическими деятелями), ультраортодоксальные Yahadut Hatorah (иудаизм Торы) и Yisrael Baʻaliya (игра слов «Израиль» и «алия»), партия выходцев из бывшего Советского Союза. Это была непрочная коалиция. В сентябре 1999 года Yahadut Hatorah вышла из нее в знак протеста против несоблюдения субботы, а в июне 2000 года Meretz вышла из-за спора с Shas, хотя продолжала поддерживать правительство ради мирного процесса. Когда Барак уехал на саммит в Кэмп-Дэвиде в июле 2000 года (о чем будет сказано позже), Shas и Yisrael Baʻaliya также покинули коалицию. Затем партия Центра стала рассыпаться. Таким образом, несмотря на впечатляющую победу на выборах, у Барака не осталось реальной политической поддержки.

Барак не был человеком малых масшабов; метод «лягушек» Нетаньяху был не для него. Он видел себя лидером, продолжающим наследие Рабина, готовым принимать великие решения в духе Бен-Гуриона, и поставил перед собой цель положить конец арабо-израильскому конфликту. В отличие от осторожного Рабина, избравшего поэтапный подход с постоянным вниманием к результатам каждого шага, Барак стремился достичь соглашения об окончательном статусе одним широким жестом. Он считал постепенные территориальные уступки, в результате которых небольшие части Западного берега были переданы палестинцам без получения уступок взамен, стратегической ошибкой, поскольку Израиль терял козыри без какой-либо реальной отдачи. Он отложил продолжение выполнения уже подписанных соглашений, полагая, что в течение нескольких коротких месяцев, пока не будет достигнуто окончательное соглашение, не стоит создавать напряженность с его партнерами по коалиции, которая может поставить под угрозу его правительство. В любом случае он намеревался решить все острые вопросы и достичь соглашения об окончательном статусе, что означало бы «конец конфликта» с палестинцами. Противоречие между далекоидущими целями Барака и его ограниченными политическими способностями привело бы к его поражению.

На первый взгляд настало время принять серьезные меры. Шел последний год президентства Клинтона. Он хотел оставить после себя израильско-арабский мирный договор как великое наследие. Голоса, исходящие из Дамаска, намекали на резкое изменение позиции президента Асада. Будучи больным и не зная, как решить вопрос о передаче власти сыну, Асад теперь стремился достичь соглашения с Израилем, прежде чем сменится власть. На мгновение перед Сирией открылось окно возможностей. В январе 2000 года в Шепердстауне, штат Западная Вирджиния, состоялись мирные переговоры между Израилем и Сирией. Дискуссия развернулась вокруг линии 4 июня 1967 года, и в решающий момент Барак отступил. Он отказался одобрить «обещание» Рабина. Неясно, был ли этот отказ переговорной тактикой – поскольку предварительное согласие на такой вывод значительно уменьшило бы его пространство для маневра, – или он хотел избежать соглашения, которое заставит Израиль полностью уйти с Голанских высот. Барак был готов уступить анклав Эль-Хамма, но не отказался от абсолютного суверенитета над Галилейским морем, одним из важнейших водных источников Израиля.

Возможно, опрос общественного мнения в Израиле дал Бараку понять, что такая уступка не получит той широкой поддержки, на которую он рассчитывал. В любом случае он не принял это трудное решение. Тем не менее переговоры продолжались. Встреча на высшем уровне в Женеве в марте 2000 года между Клинтоном и Асадом должна была уладить последние сложности и выработать план окончательного соглашения. Но этого не произошло. Случайная утечка информации с израильской стороны о том, что сирийцы согласились на размещение израильской станции раннего предупреждения на Голанских высотах после вывода войск, вызвала негативную реакцию сирийской интеллигенции, что, скорее всего, остановило Асада. Затем сирийский лидер отказался от предыдущих договоренностей, а также от всех изменений в своей позиции, которые питали оптимизм Израиля и Америки. Похоже, он решил, что обеспечить преемственность власти для своего сына и одновременно заключить мирный договор с Израилем не в его силах. Переговоры с Сирией окончились полным провалом. Асад умер в июне 2000 года, и израильско-сирийский мирный договор был снят с повестки дня.

Провал переговоров с Сирией имел далекоидущие последствия. Барак пообещал своим избирателям, что он положит конец постоянному кровопролитию в Ливане и выведет Армию обороны Израиля из приграничной буферной зоны безопасности, которая оставалась под контролем Израиля после ухода в 1985 году. Вывод войск после заключения соглашения с Сирией был бы воспринят как положительный результат мирного процесса. Теперь односторонний уход Израиля 24 мая 2000 года без переговоров с Сирией и Hezbollah был истолкован как победа Hezbollah, которая обязательно бросилась бы по пятам отступающей армии, закрепив тем самым свой триумф.

Эта так называемая победа имела последствия для позиции Hezbollah в Ливане. Hezbollah утверждала, что, как у организации, борющейся