Держи меня крепче - Сьюзен Льюис

– Эти цветы ты собрала для меня? – спросила она у Хло, когда девочка подошла к ней.

Хло глянула на сорванные цветы, которые она крепко сжимала своей ручонкой. Потом подняла головку на Салли и тихо прошептала:

– Для мамочки!

Улыбка застыла на губах Салли. Наверняка она ослышалась!

Она наклонилась и осторожно взяла Хло за руку.

– Но у тебя нет мамочки, мое солнышко! Она умерла!

Глаза Хло расширились и заполнили все ее личико. Она молча смотрела на Салли.

– Ты понимаешь, что такое умереть? – спросила у нее Салли.

Хло ничего не ответила.

– Умереть, – начала Салли, напоминая самой себе, что она не лжет. Ведь родная мать девочки действительно умерла. – Умереть – это значит улететь на небеса. А оттуда люди никогда не возвращаются на землю.

Глаза Хло наполнились слезами.

– Но ты не переживай! – принялась успокаивать ее Салли, памятуя о том, что, возможно, уже завтра вот в такое же самое время Шарлотта Николс будет в тюрьме. – Я позабочусь о тебе! Хорошо, что я оказалась рядом, правда? И у нас есть Бобби. И знаешь, скажу тебе по секрету, я хочу поговорить с Трейси, чтобы ты осталась у нас навсегда!

Шарлотта заняла свое место на скамье подсудимых и в то же мгновение почувствовала острый приступ тошноты. Почти всю ночь она промучилась без сна. За завтраком Энтони и мать наперебой уговаривали ее съесть хоть что-нибудь, но кусок не лез в горло и завтрак благополучно остался на столе. Еще никогда в своей жизни она так не боялась, не чувствовала себя так неуверенно. Но выбор сделан и пути назад нет! А ведь прими она предложение судьи, и уже сегодня вечером могла бы благополучно вернуться к себе домой.

Почему-то вид Энтони, облаченного в мантию и парик и уже занявшего свое привычное место в зале суда, вызвал у нее такую бурю чувств, что она даже зажмурилась и затаила дыхание. Что он на самом деле думает о ее выборе? Что она безумна? Поставить на карту все ради одного призрачного шанса вернуть себе Хло? Или что Шарлотта сильнее, мужественнее большинства людей, которых он знает? И уж наверняка заслуживает ребенка более, чем кто-либо! Единственный шанс, и она воспользуется им. Во всяком случае, так он рассуждал прошлой ночью, убеждал ее, утешал. И у нее нет основания не верить его словам. Хотя наверняка, утешая ее, Энтони не раз и не два задался мысленно вопросом: а какое место лично он занимает в жизненных приоритетах Шарлотты? Вслух он не стал об этом спрашивать, а она тоже предпочла не распространяться на столь щекотливую тему. Одно она знала точно! Ей трудно даже представить себе свою дальнейшую жизнь без Энтони. Но и без Хло жизни для нее нет.

Шарлотта видела, как взгляды всех присутствующих устремились на него, когда он подошел к ней с последними словами напутствия. Она старалась смотреть только на него и ни на кого больше.

– Все будет хорошо! Я тут, рядом с тобой! Мы прорвемся, вот увидишь!

Ей хотелось коснуться его лица, погладить по щеке, но она лишь молча кивнула головой, не в силах вымолвить ни слова.

А уже в следующую минуту их всех заставили подняться со своих мест.

– Встать! Суд идет!

И следом в зал вошла судья. На Шарлотту обрушился очередной приступ тошноты. Она почувствовала, как вся покрылась холодным потом. В голове что-то щелкнуло и закружилось все быстрее и быстрее. Она поняла, что еще немного, и потеряет сознание.

Стараясь обрести самообладание, она медленно опустилась на скамью, больно вонзив ногти себе в ладони. Шум зала вдруг отступил прочь, лишь слабые звуки долетали откуда-то издалека. Неожиданно она увидела рядом с собой Ким. Она поддерживала ее одной рукой, а в другой держала стакан с водой.

Шарлотта взяла протянутый стакан и стала жадно пить, словно пытаясь потушить водой пожар, бушующий внутри.

– Вы в порядке? – шепотом спросила у нее Ким.

Шарлотта молча кивнула, хотя полной уверенности в том, что это так, у нее не было. Когда она подняла глаза, то увидела, что судья внимательно смотрит на нее, и тогда она снова кивнула, давая знак, что готова к началу работы. Конечно, она не была готова! Да и как можно быть готовой к тому, что ее ждет впереди? Но это ее выбор! Ее осознанный выбор! И она должна идти вперед и молиться. Молить Бога о том, чтобы ее вторичный отказ согласиться с предложением судьи об условном сроке не стал самой роковой ошибкой всей ее жизни.

Когда Энтони поднялся со своего места, публика замерла в напряжении. В зале установилась мертвая тишина. Чего они ждут, все эти люди, невольно удивилась Шарлотта. Представители прессы, просто зрители, пришедшие на спектакль. Наверняка Хетер Хэнкок в первых рядах. Уж от ее зоркого глаза не ускользнет ни одна мелочь, она проследит за каждым шагом Энтони, за каждым его движением. А уж потом, когда суд будет завершен, разразится очередной порцией своей писанины, сплетя воедино скандальные сплетни, домыслы, факты.

Энтони же сейчас всецело сосредоточился на своем кратком вступительном слове. Идея обратиться с таким словом к суду пришла ему в голову сегодня рано утром.

– Ваша честь! Глубокоуважаемые члены коллегии присяжных! – начал он свою речь, повернувшись в сторону присяжных. – Уверен, все вы уже не раз и не два удивленно вопрошали самих себя, как могла моя подзащитная ходатайствовать перед судом о признании своей невиновности, когда каждому известно, что вечером 6 октября 2011 года она увела чужого ребенка из дома по Норт-Хилл. Впрочем, она и сама этого никогда не отрицала. Не собираюсь отрицать и я. Но хочу заострить, глубокоуважаемые члены коллегии присяжных, ваше внимание на другом. На том, что она именно увела или забрала ребенка с собой. А еще точнее, спасла его! Ибо девочка на тот момент находилась в столь ужасной ситуации, что большинство из нас даже отказывается мысленно воспроизводить эту ситуацию.

На самом деле никакого похищения не было, потому что не было достойных и любящих родителей, у которых похитили их дитя. Как вам хорошо известно, мать на тот момент уже была мертва, а отец чуть позже предстал перед судом за совершение тяжких и серийных преступлений, в том числе и по обвинению в многократном изнасиловании собственной дочери. А потому лично я, например, категорически не вижу состава преступления, якобы совершенного моей подзащитной. Никто, ни единый человек не предъявил свои права на девочку. Если, конечно, не считать государства. Но поскольку моя подзащитная находилась на государственной службе и тем самым олицетворяла это самое государство, то скажите мне, что плохого в том, что она буквально выхватила ребенка из беды, в какую он попал?

Кто-то может возразить мне и сказать, что, дескать, мисс Николс должна была передать девочку соответствующим властям, но опять же! – на тот момент, когда все это случилось, она и была той властью, которая могла компетентно разрулить всю ситуацию. К тому же ребенок знал ее, чувствовал себя рядом с ней в полной безопасности и был уверен в том, что рядом с ней впредь никогда не случится ничего дурного. И ведь так оно и было! За все то время, что девочка прожила вместе с мисс Николс, с ней действительно не случилось ничего дурного. Полная противоположность тому, что вытворяли с ней ранее. О чем вскоре вы сможете узнать сами, выслушав показания мисс Николс. Она расскажет вам, как познакомилась с Хло, как между ними возникла взаимная привязанность и что на самом деле случилось в тот роковой вечер в доме на Норт-Хилл.