Античность: история и культура - Александр Иосифович Немировский

и недалеким Квинтилием Варом, в непроходимый Тевтобургский лес и полностью их уничтожили (9 г. н. э.). Когда весть об этом разгроме достигла Рима, Август облачился в траур и, колотясь головой о стенку, повторял: «Вар! Вар! Верни мои легионы!» Так римская империя на западе была отброшена к Рейну. На севере границей ее стал Данувий (Дунай), на западе, от устья Рейна до Геркулесовых Столпов, – Океан. Средиземное море сделалось внутренним.

На востоке рубежами империи стали реки Евфрат и Кура. Орлы римских легионов парили над Кавказом и Таврикой. Правительница Боспорского царства, внучка великого противника Рима Митридата Динамия провозгласила в своей надписи Августа «правителем вселенной, умиротворителем земли и моря, личным спасителем и благодетелем». Римский военный отряд занимал скалу близ современного Ласточкина гнезда (археологи раскопали там здание казармы и баню). Август сделал попытку дойти до Индийского океана, но экспедиция в Аравию окончилась поражением, хотя и не столь чувствительным, как в Германии. Восточным соседом империи была Парфия, цари которой в качестве жеста доброй воли (разумеется, истолкованного Августом как признак их слабости) вернули Августу римских орлов (знаки легионов), потерянные Крассом и Антонием.

Гений пропаганды. Стремление представить себя отцом и благодетелем своего народа, а свое царствование – образцом, достойным подражания, было присуще в той или иной мере всем древним монархам. Уже древневосточные цари восхваляли себя до небес и даже из победных надписей своих предшественников выскабливали их имена и вписывали свое. Но ни один из царей, тиранов, диктаторов Древнего Востока или Запада не смог сравниться с Августом в целенаправленном, глубоко продуманном проведении политической пропаганды.

Но, может быть, Август сам к собственному восхвалению не был причастен? Может быть, как уверяет он сам и как пишут о нем его древние биографы, он отличался скромностью и обилие статуй, рельефов и иных памятников монументальной пропаганды – результат безмерной стихийной любви подданных к «отцу отечества»?

Ответить на эти вопросы помогает политическое завещание Августа, вырезанное на металле и поставленное близ его мавзолея, а затем скопированное в провинциях вплоть до Анкиры в сердце Малой Азии (столица современной Турции Анкара).

Помимо этого памятника имеются и другие факты, говорящие о болезненном честолюбии «скромнейшего из римлян», о мстительности, скрывающейся под личиной милосердия и благочестия. Август назначил наместником Египта (ставшего римской провинцией) Корнелия Галла, талантливого полководца, нанесшего поражение самому Антонию, и одного из прославленных поэтов своего времени. Во главе войска Галл совершил поход на пороги Нила и достиг мест, куда никогда не ступала нога римлянина. Доставив в Рим один из каменных обелисков времен фараонов, он написал о своем походе за пределы Египта, забыв при этом упомянуть Августа. Когда об этом стало известно Августу, он принудил Галла покончить жизнь самоубийством.

Не одно прославление Августа было содержанием тонко и незаметно направляемой им пропаганды. Она внедряла в общественное сознание идею божественности верховной власти, убеждала подданных в щедрости носителей этой власти, украсившей город монументальными постройками, рассчитанными на века и уже этим оказывавшими воздействие на современников. Она способствовала восприятию единоличной власти как покровительницы культуры, и монументальные здания публичных библиотек, впервые появляющиеся в античности не в полисный, а в имперский период, воплощали эту идею в камне. Она ненавязчиво, но систематически убеждала в значимости завоеваний, охвативших огромные просторы, почти всю ойкумену.

Лозунги, провозглашенные Августом и услужливо подхватываемые сенатом, растекались в зримых образах по всей империи на реверсах (оборотных сторонах) монет, аверсы (лицевые стороны) которых украшало изображение самого Августа.

Одним из интереснейших памятников монументальной пропаганды стала карта, поставленная в портике ближайшего сподвижника Августа Агриппы. В основе этой монументальной карты, запечатлевшей не только римские владения, но и земли народов, с которыми Рим приходил в соприкосновение, – стремление наглядно продемонстрировать размах римских завоеваний, как бы приобщив каждого к величию могучей империи. «Вот они, мира владыки, народ, облекшийся в тоги» – мог бы вспомнить возле этой карты Вергилиеву строку чужеземец, в изумлении застывший перед ней.

До наших дней знаменитая карта не сохранилась, но один из римских авторов, Плиний Старший, полностью воспроизвел в своем труде сопровождавшее ее описание, составленное самим Агриппой еще до того, как она украсила портик.

Памятники, надписи, статуи, появлявшиеся в столице, сотнями и тысячами подобий распространялись по всей империи. Благодаря речи оратора III в. н. э. Эвмена, произнесенной на форуме Августодуна, мы знаем, что такая же карта украшала портик этого города Галлии, носившего имя принцепса. В этой речи откровенно прозвучало то, о чем умолчал Плиний, восхищаясь Агрипповой картой: роль такого рода наглядной агитации, развернувшейся в постоянно посещаемом портике.

Радуясь реставрации портика, в котором находилась карта, галльский ритор подчеркивает значение такой карты, ибо «молодежь каждый день рассматривает все земли и все моря, все города, восстановленные их (императоров) добротой, народы, побежденные их доблестью, племена, подчиненные страхом, который они им внушают». Карта, по словам Эвмена, помогает «обучать молодежь и помочь ей легче воспринять глазами сведения, которые не так легко усвоить ушами, представить положение всех стран с их названиями, их протяженностью, с расстояниями, их отделяющими, как и со всеми реками мира, с их истоками и устьями», а главное – «позволяет им окинуть взглядом блистательные подвиги наших мужественных императоров, показывая сросшиеся реки Персии, пожираемые засухой поля Ливии, кривизну рукавов Рейна, многочисленные устья Нила по мере того, как прибывают каждое мгновение один за другим гонцы, покрытые потом и возвещающие о победах».

Религиозная политика. Август, как и большинство образованных людей его времени, скептически относился к народным верованиям, нелепость которых была показана Эпикуром, Зеноном и римским последователем Эпикура Лукрецием. Однако, придя к власти, он поставил своей целью возродить староримскую религию, чтобы укрепить тем самым и свое положение как главы государства. Были восстановлены находящиеся в полном запустении храмы, возобновлена деятельность старинных жреческих коллегий. Авторитет некоторых из них был поднят уже тем, что Август стал их членом. В 12 г. до н. э., после смерти триумвира Марка Лепида, бывшего великим понтификом, Август принял на себя и этот сан, став таким образом и главой римской религии. Это было использовано им для преобразования римской религии в чуждом ей направлении – для установления культа личности главы империи. В каждом доме Рима и Италии, наряду с ларами и пенатами, стал почитаться гений (дух-покровитель) Августа. В римский пантеон были введены такие боги, как «Августов мир», «Фортуна возвращения» (Августа).

Используя этрусское учение о сменяющих друг друга веках-поколениях, Август ввел в Рим празднование секулярных (вековых) игр, которые отмечались как возвращение в Рим «золотого века». В торжественных шествиях юноши и девушки пели сочиненный Горацием гимн, прославляющий возвращение древних добродетелей – чести (honos), верности (fides), стыдливости (pudicitia) – и самого Августа,