Игра в обольщение - Кэтрин Гарбера

Хантер вышел из тренажерного зала и направился к машине, отчетливо понимая, что иного выхода нет: ему по-прежнему нужны коробки с записями тренера. Пора звонить Феррин.

Хантер все это время держался на расстоянии, надеясь в душе, что она позвонит и пригласит его просмотреть старые бумаги тренера. Но этого не произошло. А он ждал уже неделю.

Последние семь-восемь дней тянулись слишком долго. Он привык к действию. Хотя он осознавал, что продвигается к зоне защиты всего ярдов на десять за раз, не больше, и ему очень хотелось действовать быстрее.

Пока что он занимался благотворительностью. Работал вместе с Габи, собираясь спонсировать местную футбольную команду в детском оздоровительном центре, раздобыть разрешение на постройку которого помогла именно она. Кроме того, нашлось немало дел, чтобы загружать себя целыми днями и не думать о Феррин. Но по ночам… черт его возьми, если он не проводил каждую ночь, жалея, что не пошел дальше поцелуев на пляже.

Хантер пытался быть хорошим парнем. Но это оказалось трудно.

Он сделал несколько звонков людям, которых знал в прошлом. Прежний секретарь тренера в колледже дала ему номер сотового Феррин, когда он объяснил, что навещал тренера и не хочет беспокоить его, звоня на стационарный телефон. Раньше секретарь тренера всегда питала слабость к Хантеру.

Хотя он знал, что было бы лучше, если она позвонит ему, все же набрал номер и стал ждать.

Ее голос в трубке был приятным, он представил, как она улыбается, и понял, что скучал по ней.

Почему? Он знал ее всего неделю, но уже скучал.

Нужно взять себя в руки. Он винил Кингсли и Габи, заставивших его думать о будущем так, как никогда не думалось раньше. С первой женой Кингсли все было по-другому. Она была супермоделью и жила своей жизнью. Семьей их было трудно назвать.

Пока Хантер не увидел их вместе: Габи, Коннора и Кингсли, ему и в голову не приходило, что он тоже хочет семью.

Голос Феррин ворвался в его мысли:

– Хантер, я тут гадала: может, вы сдались и вернулись… туда, где обычно живете?

– Но вы знаете, что у меня здесь дом, – ответил он. – Правда, до того, как переехать сюда, я жил в Малибу.

– Почему же вы переехали?

– Хотел быть ближе к крестному сыну.

– Коннору, верно?

– Да.

Он услышал тяжкий вздох.

– Боюсь, я все еще не приняла решения относительно коробок.

«Черт бы все это взял!»

– Хорошо. Я звоню, чтобы пригласить вас на ужин со своими друзьями.

– Правда?

– Да. Никакого давления.

– Э-э… какие друзья?

– Коннор и его родители.

– Когда?

– Сегодня вечером. Ничего официального. По-моему, сегодня вечер тако.

Мексиканские тортильи с начинкой? Это вкусно!

– Вечер тако?

– Габи устраивает тематические ужины, – пояснил Хантер.

– Прекрасная идея! Хорошо, я поеду с вами. В какое время?

Хантер взглянул, не пришло ли сообщение в ответ на посланное им Кингсли. Пришло.

– В семь. Я могу заехать за вами в половине седьмого, – предложил он.

– Прекрасно. Что захватить с собой?

– Только себя. Подождете, пока я пошлю Кингсли эсэмэску?

Он наскоро напечатал сообщение Кингсли, подтверждая, что оба будут к ужину.

В ответ Кингсли прислал смайлик.

– Чем вы занимались все это время? – спросила Феррин, когда они возобновили беседу. – Опять благотворительностью?

Хантер откинулся на спинку кресла и скрестил ноги:

– Да. Договорился о поставке оборудования для местной лиги здесь, в Кармеле. Кингсли пожертвовал деньги для нового оздоровительного центра, а теперь мой фонд поставляет все необходимое, чтобы центр заработал.

Он услышал какой-то шум. Интересно, что она делает? Может, он помешал чему-то важному?

– А что делали вы?

– Пыталась заставить тренера есть и убедить его каждый день проводить на свежем воздухе хотя бы несколько часов.

Она заговорила о тренере. Может, он упоминал о записях? Вот в чем действительно заинтересован Хантер!

Информация, сообщенная Дарайей Миллер, репортером, которая училась в колледже вместе с Хантером, Кингом и Габи, заключалась в том, что некоторые женщины одурманивались и подвергались в тот год насилию со стороны других игроков команды. Но что, если это только слух? Пока что никто не позвонил, не поговорил с ним или Кингсли. Может, он гоняется за очередным призраком?

– Бьюсь об заклад, это не так легко.

Он не собирался давить на нее, как бы это ни противоречило его интуиции. Он знал, что сможет увидеть то, что содержат документы, только если Феррин или тренер ему позволят.

– Он упрям. Может, вы кое-что мне подскажете?

– Зачем это мне? – удивился он.

Она издала горловой звук, разгадать смысл которого он не смог.

– Он всегда относился к парням из своей команды лучше, чем ко мне. Может, вы знаете какой-то секрет, неизвестный мне? – спросила Феррин.

Опять ее непростые отношения с отцом. Хантер хотел бы все исправить ради нее, но он не доктор Фил, психолог и писатель. Он скорее Стив Уилкос, готовый всегда броситься в бой.

– Скажите ему, что каждодневное небольшое улучшение непременно и благоприятно скажется на игре. Ему нужно работать, пока он не добежит до зоны защиты, тогда сможет встать с постели и вернуться к нормальной жизни, – посоветовал Хантер.

– Футбольные аналогии?

– Именно это он и любит.

– Это то, что любите вы, – возразила она.

– Когда-то любил.

– И когда же разлюбили?

– Когда бросил женщину, небезразличную мне, ради футбола и потерял ее, – признался Хантер.

Одной из причин, по которой он должен был узнать, что случилось со Стейшей, было сознание своей вины, которое не могло заглушить никакое время. Он по-прежнему испытывал чувство вины.

– Мне очень жаль.

– Спасибо. Но вина была моей. Думаю, тренера нужно подбодрить. Он хороший человек, – заверил Хантер.

Тренер всегда защищал его и Кингсли, и Хантер этого не забудет. Даже его братья и родители задали ему несколько вопросов, прежде чем поверили, что он невиновен. Только тренер всегда это знал.

– Попытаюсь. Но он не… Похоже, он вообще не хочет вставать с постели. Может, вы сумеете поговорить с товарищами по команде, и это поможет ему собраться с силами? – спросила Феррин.

– Посмотрю, что смогу сделать, – ответил он.