Я слышу, как ты дышишь - Остин Марс

Он осмотрелся, пощупал Верину руку на своей талии, шепотом возмутился: "Ледяная!", и сунул ее руку в свой карман поглубже, это было так невыносимо мило, что она опустила голову, ужасно смущенная и растерянная, они стояли так близко, что она почти уткнулась лбом ему в грудь, он наклонился и шутливо шепнул на ухо:

— И как вам моя фамильная каменная яма со змеями?

Она отвернулась и стала смотреть на статую змеи:

— А вы ее видели?

— Да, один раз, она здоровалась. Здоровенная такая, зеленая.

— Серьезно? — она подняла голову, их лица оказались очень близко, но она не отодвинулась. И он не отодвинулся. Мягко провел по ее рукаву снизу вверх, поправил воротник, тронул шпильку в волосах, пустив колючую волну по всему телу. Наклонился ближе и сказал на ухо:

— Серьезно. И вы ее скоро увидите, так что не пугайтесь, если вдруг. Она не кусается.

Шпилька медленно поползла вверх, освобождая волосы, от ощущения, с которым они выскальзывали из узла, по всему телу шла медленная дрожь, ноги слабели, Вера наклонилась еще сильнее и коснулась щекой его груди, ощущая его руки на плечах, на спине, в волосах…

"В принципе, здесь не так уж плохо. Мы всегда можем зажечь свечу и закрыться в его комнате, обложив стены перинами."

В памяти вспыхнул кадр, когда он одним щелчком превратил серую комнату в теплую и уютную, и там была кровать, и Вере ее очень не хватало прямо здесь.

"Лежать в полумертвом саду, завернувшись в перины, и смотреть на звезды. По очереди."

Звезды были где-то по ту сторону туч, но ее это не волновало — главная в мире звезда прижимала ее к себе так крепко, что кроме звезд, она ничего не видела и не чувствовала, она готова была стоять так вечно, пока сердце не озвереет от бешеного грохота и не разорвется. Было так нереально хорошо вдвоем, что когда раздался внезапный третий голос, они вздрогнули оба.

— Вот это да, — процедил визгливый стервозный голос, от которого министр напрягся и окаменел, а Вера поспешила отодвинуться, он ее не держал. Вера стала трясущимися руками собирать волосы, ничего не получалось, она психовала и тряслась еще сильнее.

"Кто это? Здесь же никого не должно быть…"

Она подняла глаза на министра, он застыл с таким непроницаемым лицом, как будто сам был одной из статуй. Вера проследила за его взглядом и обернулась, различая на ступеньках богато одетую цыньянку в мехах, она вальяжной походкой подошла к ним и смерила Веру откровенно презрительным взглядом, посмотрела на министра Шена, как будто Вера вообще была мебелью и с ней говорить нет смысла:

— Ну ты конечно дал, ублюдок. Ну ты нашел, кого сюда притащить, прямо слов нет.

— Нет слов — молчи, — прохладно бросил министр. Женщина рассмеялась и Вера узнала ее голос — Йо Ри, "дочь моей матери", как назвал ее министр на рынке. Присмотревшись получше, она даже различила у нее на щеке узор в виде каких-то веток и цветов, как тогда. Министр процедил: — Что ты здесь забыла? Здесь твоего ничего нет.

— А я так не думаю, — женщина подняла руку и показала висящий на кольце ключ, покачала его на пальце и усмехнулась: — Расслабься, я здесь по поручению. А ты здесь по какому поводу? Решил показать сокровищницу дома Кан своей бесплодной шлюхе?

Вера нахмурилась, пытаясь понять, о чем они, министр не шевельнулся, глухо рыкнул:

— Следи за языком!

Йо Ри рассмеялась с таким злорадством, как будто обидевший ее человек у нее на глазах сел в лужу, довольно прищурилась и развела руками:

— Ты не знал?! Да ладно, ты всегда все знаешь раньше всех, ты даже не удивился. Об этом весь город болтает, я удивляюсь, как ей самой еще никто не сказал, — она бросила короткий взгляд на Веру, изучая ее как образец дрянного современного искусства, опять гадко улыбнулась министру: — Госпожа Тэй ее видела, и сказала, что она суха как пустыня. Но для тебя так даже лучше, зачем плодить полукровок, — Йо Ри захихикала, довольная собой, министр глухо процедил, почти не разжимая губ:

— Если бы каждый человек получил то, что заслуживает, из твоего рта при каждом слове выпадали бы жабы.

Она перестала улыбаться и задрала нос:

— Ты, я вижу, уже получил что заслуживаешь! Бесплодную шлюху!

— Я не самый большой грешник в мире, ведь кто-то получил тебя.

— Он счастлив, поверь, — подбоченилась Йо Ри, опять начиная вращать на пальце ключ. Министр бросил:

— Он никогда на тебе не женится.

Йо Ри перекосило, она скривилась и кивнула ему на Веру:

— Ты тоже на ней никогда не женишься. Мать скорее умрет, чем это позволит, — бросила еще один презрительный взгляд на Веру, задрала нос и пошла в сторону ворот.

Вера проводила взглядом качающиеся юбки, посмотрела на министра Шена… Он смотрел в спину сестре с такой ненавистью, что Вера поняла, что он действительно не удивился ее словам, он не выглядел так, как будто узнал что-то новое.

— Сука, — шепотом выдохнул министр в спину сестре, медленно прикрыл глаза и с дикой страстью прошептал: — Великие боги, пусть она скорее сдохнет сама, или я клянусь, я ее убью. Великие боги… — он опустил глаза на Верину шпильку в своей руке, опять поднял на уходящую Йо Ри, ненатурально-равнодушным тоном выдохнул: — Знаете, о чем я думаю? Если я сейчас воткну эту штуку ей в глаз, проверну, и воткну в другой, она сдохнет в ту же секунду. И никто об этом не узнает, никогда. Мы разрубим ее тело на части и скормим собакам, они выходят на дежурство голодными, так что справятся быстро, минут за двадцать. Кости закопаем в саду, одежду и волосы сожжем в кузнице, украшения расплавим, ее никто не найдет. У нее есть идиотская привычка ходить ночью одной без охраны, и никому не говорить, куда она пошла, так что следствие упрется в то, что в последний раз ее видели вечером, когда она шла в свои покои, а потом она бесследно пропала, и все. И мне ничего за это не будет, вообще ничего. И я все еще могу это сделать, — он смотрел в спину уходящей Йо Ри, Вера смотрела на него, тихо сказала:

— И вам не будет ее жалко? Все-таки сестра, хоть и на половину.

— Не будет, я вообще по жизни безжалостный, очень в работе помогает.

— А инстинкты не будут против? Половина вашего генома — это и половина ее генома, ее дети будут внуками вашей матери, вашими племянниками.

— Не будут, она не может иметь детей. Она достойная дочь своей матери, ей давно пора замуж, но она ненавидит мужчин и саму идею замужества, поэтому на брак изначально не нацеливалась, а сразу искала богатого любовника, и нашла. Забеременела, но он сказал, что ему ребенок не нужен, у него свои есть, так что она от ребенка избавилась, опасным способом, сама выжила, но возможность иметь детей потеряла. Она не страдает по этому поводу, но постоянно пророчит это окружающим, это ее навязчивая идея, так что не слушайте ее болтовню, она несет бред, у нее в голове нет мозга. И я все еще могу ее догнать, мне эта мысль покоя не дает, — он закрыл глаза, запрокинул голову и медленно глубоко вдохнул, остался так и стоять, тихо сказал: — Знаете, что самое главное я вынес из уроков по контролю гнева? Гнев нельзя контролировать. Его можно либо выплескивать сразу, либо копить и выплескивать потом, но когда его копишь, он сжигает изнутри. Как же я хочу ее смерти, великие боги… Но если мать знает, куда она пошла, то она заподозрит меня. А если она меня заподозрит, то благословения точно не даст. — Он выдохнул и стал ровно, протянул Вере шпильку: — Помощь нужна или сами справитесь?