Четвертое крыло - Ребекка Яррос

Он отстранился, миг-другой всматривался в мои глаза, а затем уничтожил меня очередным поцелуем, оставляя желать все больше и больше, и все это время не прекращая двигать бедрами.

Этот человек целовал всем телом, сочетая движения члена с выпадами языка, навалившись на меня так, чтобы я не задыхалась, но все же дразня мои сверхчувствительные соски своей грудью. Он удерживал меня на той же грани, где находился сам, и я не знала, сколько бы еще выдержала, пока не спалила бы всю комнату дотла.

—Мне нужно… нужно…— мои глаза в исступлении искали его. Куда подевались все слова?

—Знаю,— он вновь захватил мои губы и пропустил руку между нами, доводя меня своими талантливыми пальцами до очередного оргазма,— и снова сверкнул свет, снова за ним последовали гром и тьма, когда я рассыпалась под ним вдребезги.

Удовольствие захлестывало волнами, разбиваясь об меня вновь и вновь, оставалось только цепляться за плечи Ксейдена и ждать в блаженном смирении.

—Прекрасно,— прошептал он.

Стоило мне успокоиться, как его ритм нарушился, он прижал мое колено к своей груди и вошел еще глубже. Я двинула бедрами навстречу, пот катился с нас градом, пока я с невероятным увлечением наблюдала, как он сходит с ума. Я обожала то, как он теряет самообладание так же, как боялась потери своего. Я качнула бедрами, и он застонал, закинув голову, а потом вонзился в меня на всю длину. Раз. Второй.

На третий он вскрикнул, затем содрогнулся внутри меня — и его сила хлестнула полосами теней, и расколола деревянную мишень с другой стороны окна.

Разлетелись щепки, иКсейден выкинул новую волну тьмы, чтобы защитить нас от обломков. Затем тени отступили, и кинжалы осыпались на пол рядом со мной.

Он был столь же потрясен, столь же заворожен происходящим, как и я, пока мы лежали и смотрели друг на друга, пытаясь отдышаться после того, что можно было назвать полнейшим безумием.

—Никогда не терял контроль настолько,— сказал он, перенося свой вес на одну руку и убирая волосы с моего лица второй.

Такое ласковое движение, такое непохожее на все, что мы сейчас испытали, что я не могла не моргнуть и не улыбнуться.

—Я тоже.— Я улыбнулась до ушей.— Хотя мне раньше и терять контроль было не над чем.

Он рассмеялся и перекатился на бок, прижав меня и положив мне под голову мускулистую руку.

Я принюхалась к дыму.

—Я…

—Подожгла шторы?— Он поднял бровь.— Да.

—Ой.— У меня не хватало сил устыдиться, поэтому я просто провела пальцами по его щетине.— А ты — потушил.

—Да. А потом сразу уничтожил твою мишень,— он поморщился.— Принесу тебе новую.

Я взглянула на шкаф.

—И мы…

—Да уж,— он поднял брови.— Да и кресло тебе понадобится новое.

—Это было…— А я ведь даже штаны с него не до конца сняла, и смятая сорочка так и висела у меня на плече.

—Ужасающе идеально.— Он взял меня за подбородок.— Надо привести тебя в порядок и уложить спать. Будем волноваться о… комнате потом. Забавно, но твоя кровать — как раз единственное, что мы не разворотили.

Я села, чтобы убедиться, что кровать и правда выжила, и рядом сел Ксейден, придвинувшись ко мне. Я тут же потеряла интерес ко всему, кроме его мускулистой спины и синего следа, наложенного Сгаэль.

Я осторожно потрогала узоры, задержавшись кончиками пальцев на выпуклых серебристых шрамах, и он напрягся. Короткие тонкие линии — слишком четкие для кнута, слишком бессмысленные в своем порядке, но ни разу не пересекающиеся.

—Что с тобой случилось?— шепнула я, затаив дыхание.

—Тебе правда хочется знать?

Он явно напрягся, но не отодвигался.

—Хочется.

Они не выглядели случайными. Кто-то ранил его специально, со злым умыслом, и теперь мне хотелось выследить этого «кого-то» и сделать с ним то же самое.

УКсейдена заходили желваки, когда он оглянулся через плечо и встретился со мной глазами. Я закусила губу, зная, что сейчас может случиться что угодно. Он может отгородиться, как обычно, а может и впустить меня.

—Их так много,— пробормотала я, проводя пальцем вниз по спине.

—Сто семь,— он отвернулся.

От этого числа застыло все внутри, и моя рука замерла. «Сто семь». Это число называл Лиам.

—Столько несовершеннолетних ребят получили метку восстания.

—Да.

Я передвинулась, чтобы видеть его лицо.

—Что случилось, Ксейден?

Он убрал мои волосы со лба, и выражение, мелькнувшее на его лице, было так близко к нежности, что у меня екнуло сердце.

—Я увидел шанс на сделку,— сказал он тихо.— И воспользовался им.

—Что еще за сделка оставляет с такими шрамами?

В его глазах бушевало внутреннее противостояние, но наконец он вздохнул.

—Такая, по которой я понес личную ответственность за верность ста семи детей лидеров восстания, а взамен нам позволили сражаться за свою жизнь в квадранте всадников — вместо того, чтобы казнить нас вместе с родителями,— он спрятал глаза.— Я выбрал вероятность гибели вместо ее неминуемости.

Жестокость предложения и его жертва ради спасения остальных потрясла, словно настоящий удар. Я ласково погладила его щеку и повернула лицо обратно к себе.

—И если кто-то предаст Наварру…— я подняла брови.

—Тогда моей жизни конец. А шрамы оставлены в напоминание.

Вот почему Лиам говорил, что обязан ему всем.

—Мне жаль, что тебе пришлось это пережить.

Особенно учитывая, что не он поднял восстание.

Он посмотрел на меня так, словно видел меня настоящую до самых глубин.

—Тебе извиняться не за что.

Когда он хотел было встать, я схватила его за руку.

—Останься.

—Нельзя.— Две морщинки пролегли между его бровями, он что-то искал в моих глазах.— Люди будут говорить.

—Когда это меня волновало, что обо мне подумают другие?— я применила против него его же слова и села, положив ладонь на метку на его шее.— Останься со мной, Ксейден. На вынуждай умолять.

—Мы оба знаем, что это плохая идея.

—Зато она наша.

Его плечи поникли — и я знала, что победила. На эту ночь он мой. Мы по очереди прокрадывались из комнаты, чтобы помыться, и наконец он скользнул в постель рядом со мной.

—Только в этих стенах,— тихо произнес он, и я поняла, что он имел в виду.

—Только в этих стенах,— согласилась я. Мы не в отношениях, ничего подобного. Учитывая нашу иерархию, это была бы… катастрофа.— Мы все-таки всадники.

—Я просто сам себе не доверяю, если кто-нибудь скажет…