Мертвое море - Тим Каррэн

— Что на это скажешь? — спросил Джордж Кушинга.

— Я вот что скажу, — ответил Фабрини. — Утечка радиоактивного дерьма. Потому и светится. Возможно, мы все уже хватанули столько…

— Зато член у тебя будет светиться в темноте, Фабрини, — сказал Сакс. — И Менхаус будет от него подзаряжаться.

Кушинг покачал головой:

— Радиоактивные отходы могут светиться, но не так.

— Тогда давайте поглядим, что это, — предложил Сакс.

Он повел их на корму через лабиринт лебедок и грузовых стрел, мимо огромных отверстий, проеденных в обшивке палубы. Люк, ведущий к трапу, был открыт.

— Думаете, стоит? — спросил он.

Сакс пошел первым, остальные двинулись следом. Луч фонаря прорезал тьму, высвечивая пылинки, грязные переборки и покореженные металлические ступени. У подножия лестницы голубой свет снова запульсировал, заливая все вокруг призрачным неземным сиянием. Они увидели, что свечение исходит из проема открытой двери.

В нос Джорджу ударил запах, от которого заслезились глаза. Воздух, разряженный и сухой, как газ в вакуумной трубке, не давал свободно дышать, хотя, возможно, дело было в панике. Горло перехватило, оно будто сжалось до размеров булавочной головки. Пахло гниющей рыбой и чем-то еще, запах был горячим и едким.

Люди вошли внутрь, неся перед собой лампы и фонарики и держа оружие наготове. На полу помещения, видимо служившего некогда машинным отделением, они увидели механизм: на грубо сваренной стальной раме стоял большой овальный диск из блестящего металла, над ним находилось нечто похожее на охотничий прицел, только длиной фута в три. На прикрепленных к диску с обеих сторон стержнях стояли два больших круглых зеркала, или что-то похожее на зеркала. Вся конструкция издавала низкое гудение. На поверхности зеркал плясали и исчезали заряженные частицы ярко-голубого цвета.

Джордж понятия не имел, что это. Создавалось впечатление, что «перископ» смотрит в точку прямо по центру от этих зеркал. Но почему?

Механизм снова загудел, и Джордж почувствовал, как палуба под ним завибрировала. Волосы на руках и спине встали дыбом. Раздался треск статического электричества, и в воздухе появился едкий запах озона и расплавленной проводки. Механизм издал странный визг, из дальнего конца «перископа» выстрелил прозрачный, тонкий луч света, похожий на лазер, и ударил в заднее зеркало. Раздался резкий звук, похожий на шелест целлофана, и зеркало тут же наполнилось белым светом, отражая серию призматических лучей в переднее зеркало, которое формировало из них голубой, напоминающий луч прожектора свет. Он и освещал голубым сиянием переборку. Голубая энергия извивалась и пульсировала, отчего переборка под ней казалась прозрачной.

Затем «перископ» снова затих.

— Что за чертовщина? — спросил Джордж.

Возможно, кто-то из них собирался ответить на его вопрос, но тут все заметили, что в помещении они не одни. От теней отделилась фигура, и это был не человек. Существо обладало инопланетной внешностью, и они не сразу смогли хотя бы примерно определить, что это за тварь. На первый взгляд она походила на сидящую на корточках вытянутую ящерицу, но ничего подобного никто в жизни не видел. Существо поднялось с пола, жилистое, костлявое, обтянутое эластичной сине-зеленой кожей. Ноги ему заменяло нечто вроде треноги из крепких, бескостных конечностей, оканчивающихся лапками, как у древесной лягушки.

— О боже! — воскликнула Элизабет.

— Держитесь от него подальше, — предупредил Кушинг, как будто в том была необходимость.

По форме существо напоминало гидру: цилиндр с закругленными концами, только сгорбленный и кривой, сидящий на треноге, больше напоминающей сросшихся змей. Оно качнулось назад, лапки чавкнули, отклеившись от металлических плит палубы. С человека ростом, этот кошмар, вылепленный из сморщенной, скученной плоти, обладал головой, костистой и напоминающей узловатый конус, приплюснутый сверху. Из черепа росли иссиня-черные усики, каждый толщиной с человеческий палец, словно волосы, похожие на раздутых червей-кровососов.

— Это что за урод?! — рявкнул Сакс.

Кушинг с трудом сглотнул:

— По-моему… по-моему, это существо, построившее механизм.

У существа были три руки, сине-зеленые и кожистые, оканчивающиеся пучками толстых щупалец, которые, возможно, выполняли функции пальцев. Сверху донизу туловище увешивали короткие полые трубки. Они напоминали обрезки садового шланга, скользкие, дрожащие и омерзительно-живые, похожие на органы речи или размножения.

Самым жутким было то, что существо нельзя было отнести к какому-либо подтипу. Это было не беспозвоночное, не червь, не змея или насекомое: оно не укладывалось ни в одну земную классификацию. Строение его тела выдавало совершенную инородность этого существа, и было сложно даже предположить, от кого оно произошло.

Джордж понял, откуда шел отвратительный запах тухлой рыбы, что теперь, когда они оказались ближе к его источнику, стал острее, сильнее, приобрел невыносимо тошнотворную химическую нотку.

Все в этом существе вызывало отвращение. И самое жуткое — у него было лицо, аналог лица, потрескавшееся, с тремя близко посаженными глазами, розовыми, как молочный коктейль с клубникой, блестящими и истекающими слизью, каждый размером с теннисный мяч. Впрочем, вскоре стало ясно, что на деле они рубиново-красные и покрыты кожистой розоватой мембраной, служащей существу веками. Мембраны обнажали глаза лишь частично, отчего те казались розовыми, с красной щелью посередине.

Что необходимо было предпринять? Что они могли сделать?

Люди смотрели на существо, а оно глядело на них в ответ. Патовая ситуация.

Пара щупалец, коротких, но сильных на вид, ярко-синих, с розовой нижней частью, покрытой крошечными присосками, свисала из уголков рта существа. Оно стояло, потирая щупальца с влажным чавканьем, словно человек, задумчиво почесывающий подбородок.

Джордж заметил, что существо издает ритмичный частый звук, похожий на вздохи. При этом трубки на его туловище раздувались и опадали: оно дышало, а эти штуки являлись своеобразными органами дыхания, похожими не на человеческие легкие, а на легочные мешки пауков или рыбьи жабры. Они отделяли пригодные для дыхания газы от токсичных. Похоже, помимо кислорода, благодаря гниющим водорослям, в местном воздухе были примеси метана или, может быть, даже азота.

Все замерли — никаких провокаций с обеих сторон. Но так не могло продолжаться долго: либо люди, либо существо рано или поздно перейдут в наступление. Джордж ощущал в воздухе горячий привкус угрозы, исходящей от людей, нежелание терпеть присутствие этого существа. На человеческих лицах проявились следы первобытной, непроизвольной, глубоко укоренившейся внутри нетерпимости к иным созданиям, доходящей до ненависти. Тварь отличалась от них, жуткая, непонятная, омерзительная, как паук, ее существование казалось оскорбительным. Им хотелось сокрушить ее. Уничтожить. Раздавить. Одним тем, что вызывала непостижимое отвращение, она заслуживала смерти. Тварь слишком сильно отличалась от людей, чтобы существовать с ними в одном мире.