Театр отчаяния. Отчаянный театр - Евгений Гришковец

– Спасибо!

– И обязательно участвуй в концертах. Филологам труднее всего. Парней мало. Одни девицы, да и те скромницы, серые мышки. Зато филологи самые умные… Вот математики, биологи, химики… Парней полно. А артистов, авторов, ярких ребят нету… Учёные, одно слово… На инязе девицы шикарные, модные, смелые, эффектные… А мозгов нет. Им лишь бы красиво по сцене ходить и танцевать… Юристы… А что юристы? Жлобы, за редким и чудесным исключением… Так что надежда на филологов. Как филолог тебе говорю… Рад знакомству… До скорого!

Меня удивило то, что Игорь, директор Студклуба, не знал и вообще не слышал о Сергее Везнере. Это означало только то, что Сергей никак себя не проявил в студенческой самодеятельности, никогда не выступал ни в одном концерте и никак о себе не заявил, как артист, проучившись целых три курса и два года занимаясь в студии пантомимы. Из этого следовало, что Сергей не имел сценического опыта, кроме того, что был в студии и со мной всего в нескольких номерах, показанных один раз на крошечной сцене кукольного театра. Мне стала понятна его тревога и его нежелание выходить на сцену не подготовленным идеально. Он, как мне стало ясно, вообще на сцену не рвался. А где находится предел той идеальности, которой он хотел добиться, и сколько ему нужно времени на её достижение, не было известно, скорее всего, и ему самому. Я тогда решил действовать более напористо.

Вскоре у нас состоялся довольно напряжённый и серьёзный разговор. Я на нём настаивал и к нему подготовился.

– Я больше так не могу и не хочу, – начал я. – Мне необходима более интенсивная работа. А главное – работа, направленная на конкретный результат. Можно ещё сто лет заниматься тренингом, можно лучше всех в мире делать волны и шаги… Но мне нужен результат уже сегодня. А результат – это только выступление на сцене. Всё остальное – физкультура… А у нас уже есть номера! У меня есть номер «Фига»… Их надо показывать. Их надо исполнять на сцене для зрителей. Всё остальное не имеет смысла! Нам нужно принять решение, что мы не студия, не лаборатория, не непонятно что… А мы театр. Театр пантомимы.

– Какой театр? – спросил Сергей угрюмо. – С несколькими недоделанными номерами? Разве это театр? Надо работать, надо выкристаллизовать то, что мы хотим и можем сказать языком пантомимы, а потом уже решать, театр мы или что-то другое. Просто показывать номера? Разве это театр? И посмотри… Тут два человека – ты и я. Какой это театр?

– Такой театр! Из двух человек. Пока из двух. Мне вполне достаточно. Будет театр, смогут появиться ещё люди… Или не смогут. Будет видно. Надо просто самим себе объявить, что мы театр… Ты можешь вести студию, это твоё дело и студия твоя… Но мы с тобой – театр.

– Хорошо, – усмехнулся Сергей, – объявить мы это друг другу можем, хоть сейчас. И что это изменит? Какая разница?

– Для меня изменит всё! Я буду идти на репетицию не к тебе, не в Дом культуры ВОГ, а в наш театр. Для меня это глобальная разница… И в театре я буду репетировать, чтобы выступать! Прежде всего выступать!

– Нам не с чем выступать. Нам негде выступать. И нам не перед кем выступать!.. Может быть, озаботиться сначала первым пунктом? А потом уже решить кто мы? Театр или не театр.

– Серёга! Вспомни! Мы решили сделать и показать наши номера после «Плахи», будь она неладна… У нас было мало времени. Мы только-только начали работать вместе. Но мы понимали, что если не сделаем, что должны, то тогда дальше будет режиссёр Гена и прочие прелести… Мы хотели спасти студию… И мы подготовились, мы смогли выступить… Да, мы этим студию разрушили. А для чего? А для того, чтобы сделать театр! Потому что студия нам больше с тобой не нужна. Мне точно не нужна! Она нужна тебе… И прекрасно! Но нам… Нам с тобой – нет! Нам нужен театр! Как только мы станем театром, будет ясно, где мы будем выступать, перед кем, для кого и когда. Давай назначим дату выступления и место… Давай об этом объявим… И тогда мы будем обязаны подготовить выступление и его сыграть…

– Ты себя слышишь? – спросил Сергей весело. – Это же авантюра. Авантюра в чистом виде. Объявить дату выступления и потом судорожно готовить к этому числу, что уж получится. Да ещё и билеты продать…

– Не передёргивай!.. Хотя… А что в этом плохого? Театр – сам по себе авантюра. Театр без авантюризма, наверное, скука ужасная… Ну, что скажешь?

– О чём?

– Мы делаем театр?

– Давай… Только ты должен знать, что меня интересует в пантомиме не то же самое, что, очевидно, интересует тебя.

– О чём ты? – не понял я.

– Тебя интересует яркая, точная, смешная человеческая природа и пластика в пантомиме. Меня она тоже интересует… Но в большей степени… Точнее, прежде всего меня интересует выразительная сторона пантомимы, не связанная с человекоподобием…

– Погоди! – перебил его я. – Давай об этом позже! Ты скажи, мы теперь театр?

– Театр без названия – не театр, – улыбаясь глазами, сказал Сергей.

Я видел, что он относится к моим словам и требованиям, как к каким-то детским условиям игры, но он был мой единственный в мире коллега, друг и единомышленник. Я не обижался.

– Название придумаем, – ответил я.

– Вот когда придумаешь название, тогда и решим. – Сергей почти смеялся.

– Э нет! Так не пойдёт! Ты меня не проведёшь, – тоже почти засмеялся я. – Ты можешь одно движение оттачивать сто лет… И название можно тоже столько же придумывать… Так что давай так: сначала театр строим, а потом решаем, как он называется.

– Ты что, ещё и театр решил… построить?..

– Не цепляйся к словам! – оборвал я Сергея весело. – Мы – театр?

– Как хочешь! – сказал Сергей, пожал плечами и изобразил ехидство на лице. – Что нужно сделать? Кровь пустить из пальца, поклясться на чём-нибудь или что-то вместе съесть? Какой ритуал объявления двух придурков театром ты себе представляешь?

– Перестань издеваться! Видишь, как для меня это важно?.. Просто скажи: мы – театр! И всё.

– Мы – театр, дружище! – сказал Сергей шутливо-торжественно.

После чего мы крепко пожали друг другу руки.

– А вот теперь я требую от тебя как от сотрудника театра, – сказал я, прищурившись, – чтобы мы чаще и дольше могли репетировать…

После того разговора мы действительно стали больше работать вместе. Да и сама работа пошла веселее. Над названием театра мы действительно думали. Точнее, я думал, но ничего подходящего в голову не приходило. А ещё мы условились подготовить ближе к Новому году часовое выступление и заявить о создании театра пантомимы. Первого в Кемерово. Правда, мы не понимали, где это выступление может и должно состояться.

Но жизнь изменила наши планы и ускорила процессы. Мне хочется верить, что именно моё желание и решение назваться театром мистическим образом подстегнуло череду обстоятельств, которые заставили нас с Сергеем работать ещё быстрее, чем мы планировали.

В последних числах октября меня в переходе между корпусами университета встретил и остановил Игорь Иванович Мизгирёв, директор Студклуба. Я определённо был ему зачем-то нужен.