Игла и нить - Кэри Томас

Анна не была уверена, откуда именно шла ее музыка – то ли она играла на пианино, то ли пианино заставляло ее играть на нем.

Через несколько минут девочка заметила в дверном проеме чью-то тень и тут же резко оборвала мелодию.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она.

Аттис закрыл за собой дверь и ответил:

– Я, как и ты, имею полное право приходить в этот класс, когда захочу. Быть может, мне тоже нужно позаниматься музыкой.

– Ты играешь? На чем же, позволь спросить?

– На… э-э-э… бонго. – Аттис тут же схватил барабан с полки, уселся на пол и зажал его между икрами ног.

Анна изо всех сил сдерживала улыбку.

– Ты пришел сюда, чтобы поиграть на бонго?

– Именно. Пожалуйста, продолжай. Я буду делать это очень тихо. – И Аттис принялся осторожно постукивать по бонго, пока Анна не расхохоталась.

На мгновение лицо молодого человека тоже расплылось в улыбке, но буквально через секунду она погасла.

– Анна… – начал он серьезным тоном. – Ты должна честно сказать мне, бьет тебя тетя или нет. Если да, то это ненормально. Я не уверен, что ты сама понимаешь, насколько это ненормально.

Серьезность Аттиса всегда немного нервировала девочку, словно его лицо было предназначено исключительно для радости и веселья.

– Она меня не бьет. Не по-настоящему.

Аттис грустно кивнул.

– Ты ведь скажешь мне, если она тебя ударит или причинит боль любым другим способом?

– Конечно.

– Хорошо… – Он ненадолго замолчал, а потом вдруг сказал: – Я тут поспрашивал об этой твоей Бабановой.

Анна и не надеялась на его помощь.

– И что? – нетерпеливо спросила она.

– Nada[36]. Мне очень жаль. Боюсь, что тот парень из библиотеки просто был немного того.

Анна в раздражении взяла дисгармоничный аккорд.

– Может быть, – ответила она.

Аттис вздохнул:

– Что ты пытаешься найти? Подтверждение того, что твоя магия проклята каким-то особо изощренным способом? Если мы чего-то боимся, то иногда правильнее искать какие-то закономерности, подоплеку наших страхов…

Пальцы девочки застыли на клавишах пианино.

– Ты уверен, что знаешь все, Аттис, – медленно проговорила Анна, – но ты ошибаешься.

– Ты не обязана повиноваться тете до конца своих дней. Подыграй ей, стань наузником, а затем, когда будешь старше, просто… сбежишь от нее.

– Сбегу?! – Анна зловеще захохотала и повернулась к Аттису лицом. – Не все такие, как ты, Аттис. Свободные, не считающиеся ни с чьим мнением, делающие то, что хочется и когда хочется.

Ее голос громким эхом разнесся по тихой комнате с великолепной акустикой. Анна и не осознавала, что говорит на повышенных тонах.

– Ты можешь пострадать! – не выдержал Аттис. – Разве ты этого не понимаешь?

Молодой человек говорил так же громко. Анна никогда прежде не слышала, чтобы Аттис повышал голос. Однако своей мелодичности он не утратил и был ровным, как кусок проволоки.

– А тебе-то какое дело? – раздраженно воскликнула она.

Аттис молчал, и Анна сама не знала, какого ответа от него ждала: что причиной его переживаний было какое-то странное чувство ответственности за судьбу ковена? Или что он переживал за нее, поскольку девочка была подругой Эффи? Или что причиной была… сама Анна?

Аттис позволил тихому, полному боли вздоху сорваться с его губ.

– Просто продолжай играть на этом чертовом пианино, ладно? – наконец огрызнулся он.

– Может быть, я не хочу на нем играть, пока здесь торчишь ты.

– Я никуда не денусь.

– Ну и отлично.

– Ну и отлично.

Анна повернулась лицом к инструменту и продолжила играть, потому что если бы она этого не сделала, то непременно бросила бы в Аттиса чем-нибудь тяжелым. Мелодия тут же полилась из-под ее пальцев, грохоча как гром, сверкая молниями высоких нот. Пальцы девочки двигались быстро, словно дождь, барабаня по клавишам. Анна не хотела ни о чем думать. Она просто хотела играть, пока ее мысли не успокоятся. Аттис спокойно наблюдал за происходящим. Анна потеряла счет времени и не заметила, когда гнев иссяк сам собой. Может быть, он и прав. Может быть, я такой же параноик, как моя тетя.

Внезапно Анна услышала позади себя слабый звук бонго. Ее губы дрогнули в улыбке. Аттис Локерби, ты – настоящий идиот.

Анна вновь повернулась к молодому человеку лицом:

– Доволен собой?

– Очень даже. Нет ничего лучше игры на бонго.

Анна смотрела на него с осуждением и одновременно улыбалась.

– Просто скажи мне, – продолжал Аттис. – Просто дай мне знать, если дома станет совсем невыносимо, и мы найдем способ вытащить тебя оттуда, хорошо?

– Хорошо. – Анна кивнула, хотя и понимала, что если уж она соберется сбежать от тети, то сделает это по-своему.

Девочка опустила крышку пианино и поднялась, но тут Аттис подошел к ней, протянув какой-то листок бумаги:

– Что ты об этом думаешь?

– А что это?

– Заявка на участие в сборном концерте учеников.

– И зачем ты ее мне показываешь?

– Ну, понимаешь, ты должна вписать сюда свое имя, вот так… – Аттис вытащил из кармана ручку.

– Я не собираюсь подавать заявку на выступление.

– Ладно, тогда я сам ее за тебя заполню.

– Не заполнишь! – Анна вырвала листок из его рук. – Нечего мной помыкать, Локерби!

– Когда ты наконец дашь и другим послушать, как ты играешь?

– Я ведь разрешила тебе послушать, не так ли?

– Я имею в виду реальных людей, а не пианинных извращенцев вроде меня.

– О, в таком случае мой ответ останется прежним: «никогда».

– Неутешительный ответ. Почему ты продолжаешь разочаровывать меня?

– Все лучше, чем позволить тебе управлять моей жизнью.

– А может, я бы неплохо справился с ее управлением.

Они стояли и смотрели друг на друга. В классе было слишком темно и слишком тепло. Аттис был слишком близко.

– Пошли! – наконец резко сказала Анна. – Нам пора на урок.

Она засунула заявку в сумку и, схватив Аттиса за руку, потащила его к двери.

– Ну и кто кем сейчас управляет, доктор Эверделл? – засмеялся он.

Анна старалась дома не играть на пианино так, как играла в школе при Аттисе. Девочка заставляла пальцы двигаться правильно и мягко, выстраивая ноты в идеальную линию. Тетя сидела рядом и наблюдала за ее игрой. Стук метронома, сопровождавший Анну дома, с каждым разом раздражал девочку все сильнее: тик-так, тик-так… Мое время на исходе!