Бабье царство. Русский парадокс - Эдвард Радзинский

Павел был отобран Елизаветой у родителей. Он рос на попечении невежественных нянек, сказочниц, приживалок. Мальчик был болезненным, хилым, крайне нервным и вспыльчивым. С появлением Панина нянек удалили, и Никита Иванович нашел наследнику достойных преподавателей.

Умирает Елизавета, на престол вступает Петр Третий. Наступает напряженное время для Панина – время выбора. Он решается принять участие в заговоре Екатерины.

Главной причиной его участия в перевороте было поведение Петра Третьего. Панин понял: несчастный Император, всерьез поверивший в то, что он Самодержец, обречен. Петр Третий не усвоил главного урока тогдашней Истории: русское Самодержавие ограничено нашим странным «парламентом с ружьями» – гвардией. Согласившись участвовать в заговоре, Панин потребовал соблюдения законности. «Соблюдение законности» означало, что в случае успеха переворота и свержения Петра Третьего трон должен занять законный преемник, то есть его воспитанник Павел, сын Петра Третьего и правнук Петра Великого. Екатерина, мать Павла, до его совершеннолетия должна быть регентшей. О том же в начале заговора думала и сама Екатерина. Но всеобщее ликование в день ее победоносного воцарения и восторги гвардейцев позволили ей избежать регентства. Этого потребовали Орловы – ее любовник Григорий и главный организатор заговора Алексей. Екатерину провозгласили Императрицей, и Панин подчинился силе.

Почему она сохранила Никиту Ивановича воспитателем Павла, зная о его взглядах? Елизавета не оставила Екатерине нужных министров. Ей приходилось находить их самой. И она их находила, у нее была великолепная интуиция. В начале царствования она сумела окружить себя блестящими людьми. Панин – один из самых блестящих. Да, он часто бывал в оппозиции. Но Екатерина быстро поняла, что такое наши вельможные оппозиционеры. У них есть убеждения, пока она жестко не выскажет свое приказание. Как сказал один из Романовых, Александр Второй, о русских вельможах: «Их убеждение – это мое приказание…»

И Панин неоднократно это доказывал… В деле Мировича он понимал ее с полуслова и вел следствие именно так, как хотела Хозяйка. Зная, сколь блестяще образован Панин и как искушен он в дипломатической службе, Екатерина назначила его руководителем внешней политики. Он возглавил Коллегию иностранных дел. Должность многотрудная. Поэтому у него оставалось все меньше времени на занятия с ее нелюбимым сыном Павлом…

С 1763 года он руководит иностранным ведомством… Точнее, руководит сама Екатерина. Как объяснит принц де Линь: «У нее был самый маленький кабинет министров – он простирался от одного уха Екатерины до другого».

Но Панин умел проводить в жизнь ее решения. Дипломат он был первоклассный и на этом поприще доставлял много неудобств соперникам. Корберон писал: «Величавый по манерам, ласковый, честный с иностранцами, которых очаровывал при первом знакомстве, он не знал слова «нет», но исполнение редко следовало за его обещаниями…»

В общем, на этом поприще Панин проявил себя блестяще. Особенно преуспел он в польском вопросе. Сначала он умело участвовал в проходивших в Варшаве выборах нового короля и поработал на славу – сломил сопротивление главного соперника – Франции. В результате 4 июля 1764 года сейм единогласно избрал королем любовника русской Императрицы – Станислава Понятовского. «Поздравляю вас с королем, которого мы делали», – написала Екатерина Панину. Более того, она приняла его политику – «Северный Аккорд», означавшую союз с Пруссией, Швецией и Англией против Франции. В результате Россия еще более сблизилась с Пруссией. Екатерине тогда было лестно, что кумир ее отца и незадачливого мужа находился с нею в союзе. Она согласилась с планом, предложенным Фридрихом: обобрать посаженного ею на трон польского короля, разделив беспомощную Польшу.

Но уже тогда, в начале царствования, она нанесла Панину два удара. Императрица отвергла две его главные мечты. Первая – о царствовании его воспитанника Павла. Панин с этим согласился, потому что взамен Екатерина посулила осуществить другую мечту его жизни – Императорский Совет…

Спустя много лет вступивший на престол внук Екатерины, Николай Первый, просматривал бумаги, оставшиеся от его покойного брата Александра Первого. Царь нашел удивительный документ. Он был подписан бабкой, Екатериной Второй, но потом ею же старательно надорван! Это был манифест об учреждении Императорского Совета, придуманного Никитой Паниным…

Итак, свергнув мужа, вместо того чтобы быть регентшей при сыне, Екатерина стала Императрицей… Панин, конечно же, не смел напоминать о прежнем условии, но… Он предложил «республиканке в душе» создать новое учреждение – Императорский Совет – в качестве платы за нарушенное обещание.

Императорский Совет, по замыслу Панина, должен был покончить с главным злом правления покойной Елизаветы – с фаворитами, этими «припадочными людьми», как назвал их Панин. Он говорил впоследствии, что фавориты никогда не руководствуются интересами Государства, но всегда – личными выгодами. Совет раз и навсегда положил бы конец их прихотям, когда каждый «по произволу и кредиту интриг хватал и присваивал себе государственные дела». «…Лихоимство, расхищение, роскошь, мотовство и распутство в имениях и в сердцах…» – говорил он и взамен всего этого предлагал установить «силу закона». Екатерина понимала: первой жертвой Совета станут Орловы…

Императорский Совет, состоявший из 6–8 членов, должен был собираться ежедневно и принимать указы, обязательные к исполнению. Однако утверждала указы Императрица, и она могла отклонить указы Совета. Так Панин «постелил соломку».

Но Екатерина хорошо изучила русскую историю. Панинский Совет был продолжением давних мечтаний князя Дмитрия Голицына и Верховников, потерпевших катастрофу при Анне Иоанновне. Панин фактически предлагал ограничить Самодержавие и воскресить уничтоженный Верховный тайный совет, состоявший из тех же 6–8 человек. Четверо статс-секретарей должны в нем ведать определенными сферами управления: внутренними делами, внешней политикой, военной и морской. Себе Панин щедро отвел внутреннюю и внешнюю политику… Он становился теневым премьер-министром. Екатерина не стала спорить – она подписала манифест! Но она ждала…

И дождалась. Сын одного из героев нашей книги, Никиты (Франсуа) Вильбоа – Александр Вильбоа, прославившийся в Семилетней войне и занимавший важнейший пост генерал-фельдцейхмейстера, главы артиллерии Империи, резко выступил против. Он сказал, что этот проект «тонким образом склоняется более к аристократическому правлению», при котором члены Совета «весьма удобно могут вырасти в соправителей», что приведет «к разрушению могущества и величия Российской империи». Счастливой Екатерине «пришлось тотчас с ним согласиться». Она торжественно надорвала бумагу… Все было, как при Анне Иоанновне, только она обошлась без эшафота, как и положено Просветительнице.