Бабье царство. Русский парадокс - Эдвард Радзинский

Ждала Дашкову и западня, от которой предостерег ее все тот же Дидро. В это время в салонах гремела книга Рюльера о перевороте. И вот она – героиня книги, Жанна д’Арк русской революции, приехала! С ней захотел встретиться весь Париж. Главные интеллектуалы – мадам Эпине, мадам Жофрен и, конечно, сам Рюльер – просили о встрече.

Можно представить, как жаждала этих встреч тщеславная княгиня! Оказаться в центре внимания столицы мира!.. Но, ко всеобщему удивлению, она отказалась! На это ее уговорил Дидро. Он рассказал, с каким трудом по просьбе Екатерины он остановил печатание книги. И как сумеет Рюльер использовать встречу с Дашковой. И как будут беседовать с ней о его книге все знаменитости Парижа. И какова будет потом реакция ее подруги!.. Она без труда представила себе это… Вернувшись на грешную землю, княгиня не просто отказалась от встреч – позже она напишет опровержение некоторых фактов, изложенных в сочинении Рюльера.

Книга Рюльера была издана только после смерти Екатерины – в 1797 году. (К тому времени умер и автор.) Но успеха сочинение не имело. История об убийстве русского монарха уже мало интересовала парижан – они тогда занимались подробностями убийства своего монарха и своей королевы, гильотинированных революцией…

Дашкова вернулась в Отечество в 1771 году. Но в подмосковную деревню не поехала, в это время Москву охватила эпидемия чумы – подарок Русско-турецкой войны. Моровая язва, начавшаяся на юге в войсках, пришла во вторую столицу, и Дашкова испугалась за детей.

В Москве чума свирепствовала, косила людей. Дома были переполнены мертвыми хозяевами. Люди часто умирали на ходу – шли и падали. Потом лежали на улице. К ним добавлялись трупы, выброшенные на улицу прямо из домов. Убирать было некому…

Семидесятилетний генерал-губернатор Петр Салтыков, тот самый, который прославился в Семилетнюю войну, бесстрашный победитель при Кунерсдорфе, – послал Екатерине прошение: разрешить ему оставить Москву. «Болезнь уже так умножилась и день ото дня усиливается, что никакого способу не остается оную прекратить… Мрет в Москве в сутки до 835 человек, выключая тех, которых тайно хоронят… я запер свои ворота, сижу один, опасаясь и себе несчастия». Салтыков затворился в своем подмосковном имении Марфино. На кровавых полях сражений сражаться было легче, чем с захватившей город моровой язвой. Москва потеряла управление. Чиновники и помещики бежали из города.

В охваченной смертью Москве прошел слух: город спасет чудотворная икона Боголюбской Божьей Матери. Икона стояла в церкви у Варварских ворот Китай-города. Там же был поставлен короб для пожертвований. Толпы людей шли за чудом, молились у иконы, целовали ее, жертвовали последние гроши и… заражались в тесной давке! Множество несчастных умерло прямо у иконы. Архиепископ Амвросий, пытаясь прекратить скопление народа, запретил эти стихийные народные молебны. Он приказал спрятать икону Богородицы, запечатать короб с деньгами и передать пожертвования в воспитательный дом. Но народ встал грудью за достояние Богородицы. Толпа начала кричать, что архиепископ хочет ограбить Матерь Божью и надо идти его убивать. Ударили в набат, и огромная толпа черни пошла громить Первопрестольную. Сначала ворвались в Кремль. В древнем Чудовом монастыре выломали ворота, захватили обитель. Не найдя архиепископа, разгромили монастырь и, конечно же, разграбили. Заодно проникли в монастырские погреба, где многие купцы хранили вино. Перепились, устроили драку, резались ножами, делили краденое… Потом пошли к Донскому монастырю. Здесь наконец-то нашли Амвросия. Старика вытащили за стены монастыря. Сначала ударили по голове колом, потом долго истязали – били кольями, резали лицо, пока не убили. После принялись громить дома знати, разрушать чумные карантины, беспощадно избивать лекарей…

Салтыков, узнавший о бунте, поспешил в Москву. Но поздно – Екатерина отстранила его от дел.

В отсутствие генерал-губернатора ситуацию спасал генерал-поручик Еропкин, возглавлявший в Москве Соляную контору. Он создал команду из солдат-волонтеров, взял на себя командование, пушками и конницей подавил бунт.

Но чума продолжала убивать.

И тогда Екатерина сделала ход, который озадачил двор…

2 октября 1771 года в охваченную чумой, разгромленную бунтом Москву она послала Фаворита! Двор был потрясен – отправить любимого на верную смерть! Но Григорий Орлов, окруженный смертью, оказался в своей стихии… Вместе с генералом Еропкиным он навел порядок в Москве. Четверо убийц архиепископа отправились на плаху, сотни бунтовщиков поехали в кандалах в Сибирь. Крепостные, работавшие в госпиталях, получали свободу за свою службу, если прежде не умирали. Свой дворец в Москве Орлов отдал под госпиталь. Умножил число врачей, доставил в Москву большое количество уксуса, необходимого для борьбы с эпидемией…

В конце октября стало ясно: Григорий Орлов победил чуму. Екатерина тотчас отчиталась Вольтеру: «Толпа перепилась и, вытащив почтенного старца Архиепископа, убила его бесчеловечнейшим образом. Вот чем восемнадцатый век может похвалиться! Вот какими мы просвещенными сделались».

Екатерина воздвигла триумфальную арку в Царском Селе и отчеканила медаль в честь подвига Фаворита. Григорий Орлов был изображен в образе легендарного римлянина Курция, бросившегося в бездну, спасая сограждан.

В это время в Сибири уже разгорался крестьянский мятеж, который войдет в историю как «восстание Пугачева». Хотя это были всего лишь зарницы, Екатерина вовремя почувствовала: гроза идет великая. И решила срочно закончить войну с Турцией.

Но Австрия продиктовала цену мира: вернуть Турции все завоеванное. Такова была и позиция Франции. Тогда Панин провел переговоры с Пруссией и Австрией. За мир с Турцией на русских условиях Россия должна была пожертвовать соседом – Польшей.

Несчастная Польша находилась накануне катастрофы. Когда-то великая польско-литовская держава потеряла могущество. Основной причиной ее гибели был разваливший власть принцип – «либерум вето», согласно которому любой депутат Сейма мог заблокировать решение большинства.

В результате могучие соседи Польши – Россия, Пруссия и Австрия, – подкупая депутатов, диктовали польскую политику. Безвластные польские короли превратились в декорацию.

Со времен Анны Иоанновны Россия успешно сажала на польский престол своих королей. Екатерина продолжила традицию – на троне в Польше сидел ее вчерашний любовник Станислав Понятовский… В это время могучие соседи Понятовского создали «Союз трех черных орлов». Это были орлы, изображенные на гербах Пруссии, Австрии и России. Два черных орла – Австрия и Пруссия – соглашались одобрить русско-турецкий мир без возвращения Россией завоеванных территорий, если Екатерина пойдет на раздел Польши. Условия они поставили воровские: все три державы должны были получить по равной части от польского пирога. Три черных орла приготовились заклевать белого (изображенного на гербе Польши)…

Сделку проворачивал граф Панин. Григорий Орлов был категорически против, считая это предательством славянской державы. Пока Панин улаживал дела с Австрией и Пруссией, Екатерина предложила фавориту отправиться заключать мир «с этими ужасными бородатыми турками». Мир, за который было заплачено Польшей.