Жертва всесожжения - Лорел Гамильтон

– Мне нужен Фернандо, – тихо сказала я.

– Он мой сын!

– Кто-то должен ответить за его преступления, Падма. Ябы предпочла его самого, но если ты не отдашь мне его, я возьму тебя.

– Нет! – произнесла Иветта. – Мы были болеечем щедры. Мы позволили вам убить члена совета и уйти от наказания. Мы отдаливам вашего предателя, нашу новую игрушку. Мы вам больше ничего не должны.

Смотрела я на Падму, но обращалась к Страннику.

– Если бы вы только оскорбили вампиров города, то делобыло бы кончено, и вы ничего бы нам не остались должны. Но мы – ликои, а невампиры. Вы призвали к себе нашу Гери, и она пришла. Вы попытались сломать ее,и когда она не поддалась, вы ее стали мучить. И мучили, хотя знали, что это недаст вам ликои. Вы обесчестили ее только по той причине, что могли это сделать.Обесчестили, потому что не ожидали наказания. Мастер Зверей счел нашу стаюнедостойной внимания. Пешками в большой игре.

Я отпустила его сердце, потому что иначе мунин убил бы его.Но я ткнула его силой вглубь, так быстро и сильно, что он вскрикнул. Эхомоткликнулись Томас и Гидеон. Падма упал на спину, я оказалась на нем верхом. Яприподнялась, опираясь ладонями на его грудь, сжимая его бока ногами.

– Мы – Тронос Рокке, народ Скалы Трона, и мы не пешкини для кого.

Фернандо упал на колени возле круга:

– Отец!

– Его жизнь или твоя, Падма. Его жизнь или твоя.

Он закрыл глаза и прошептал:

– Его.

– Отец, не отдавай меня ей! Не отдавай им!

– Твое слово чести, что он наш, дабы наказать его, какмы сочтем подобающим, в том числе и смертью.

– Мое слово.

Дамиан, Джейсон и Рафаэль как-то вдруг окружили Фернандо. Онпротянул руку к отцу:

– Я же твой сын!

Падма не смотрел. Даже когда я сползла с него, он осталсялежать на боку, спиной к Фернандо.

Тыльной стороной ладони я отерла кровь с подбородка. Мунинуходил, истекал из меня. Вкус крови был у меня внутри. Я свалилась набок, именя вырвало. При обратном проходе вкус крови не улучшается.

Жан-Клод протянул мне руку, и я подошла к нему. Отприкосновения его холодной руки мне стало легче. Не намного, но полегчало. РукаРичарда ласково тронула мое лицо. Я дала втянуть себя в круг их рук. Кажется,от моего прикосновения у Жан-Клода прибавилось сил. Он сел чуть прямее.

Оглянувшись, я увидела, что Гидеон и Томас заняты примернотем же с Падмой. Кровь текла у них у всех, но лишь в глазах Падмы еще горелстрах. Я подтолкнула его к краю пропасти. Нас обоих. Меня воспитывали вкатоличестве, и не знаю, могут ли все в мире «Аве Мария» искупить то, чтослучилось со мной за последнее время.

Фернандо попытался вырваться, но его скрутили, связалисеребряной цепью и заткнули рот – чтобы перестая умолять. Он никак не могповерить, что отец его предал.

Лив не стала отбиваться, приняв свою судьбу практическибезропотно. Кажется, ее больше всего удивило то, что я не убила их обоих наместе. Но у меня были другие планы. Они оскорбили стаю, пусть стая их судит.Этакое будет общественное мероприятие. Может, мы пригласим еще крысолюдов иустроим межвидовое веселье.

Когда их увели, зал наполнился такой тишиной, что ушам сталобольно. Нарушила молчание Иветта. Она мило улыбалась, освеженная кровьюДжейсона и нашей совместной силой.

– Жан-Клод все еще должен ответить за своиизменнические действия, – сказала она.

– О чем ты бормочешь? – невежливо спросилСтранник.

– Мой Мастер, Морт д'Амур, обвинил его в попытке организоватьновый совет в этой стране. Совет, который присвоит нашу власть и сделает из наспотешных кукол.

Странник отмахнулся:

– Жан-Клод много в чем виновен, но этой вины на немнет.

Иветта очаровательно улыбнулась, и этой улыбки былодостаточно.

– А что ты скажешь, Падма? Если он предатель, мы егоказним, и это послужит уроком всем, кто осмелится посягнуть на власть совета.

Падма все еще лежал на полу, придерживаемый двумя своимислужителями, и чувствовал себя не слишком хорошо. Он посмотрел на нашу маленькуюгруппу – мы тоже лежали на полу. Нам шестерым сегодня не танцевать. Выражениелица Падмы было красноречивее любых слов. Я его унизила, испугала до потерилица и заставила отдать своего единственного сына на верную смерть. Онизобразил улыбку – далеко не очаровательную.

– Если они предатели, то должны быть наказаны.

– Падма, – сказал Странник, – ты сам знаешь,что это ложь.

– Я не сказал, что они предатели. Странник. Я сказал,если они предатели. Если они предатели, они должны быть наказаны. С этим дажеты должен согласиться.

– Но они не предатели, – настаивал Странник.

– Полномочиями, полученными от моего Мастера, я требуюголосования, – сказала Иветта. – И кажется, знаю, за что будут отданытри голоса.

Ашер подошел к Жан-Клоду, к нам.

– Они не предатели, Иветта. Утверждать обратное –значит говорить ложь.

– Ложь – штука очень интересная. Как ты думаешь...Гарри?

Она протянула руку, будто дала сигнал, и рядом с нейпоявился Гарри, бармен. Я не думала, что меня сегодня еще что-то может удивить,но ошиблась.

– Вижу, с Гарри ты знакома, – сказала Иветта.

– Полиция тебя ищет, Гарри, – сообщила я ему.

– Знаю, – ответил он.

Ему хотя бы трудно было глядеть мне в глаза. Не сильноеутешение, но хоть какое-то.

– Я знал, что Гарри происходит от тебя, – сказалЖан-Клод, – но на самом деле он не твой.

– Оui.

– Что это значит, Иветта? – спросил Странник.

– Гарри организовал утечку информации к фанатикам,чтобы они убивали монстров.

– Зачем? – спросил Странник.

– Я хотела спросить о том же, – сказала я.

– Мой Мастер, как и многие старики, боится перемен.Легализация – это самое опасное изменение, которое нам когда-либо угрожало. Онбоится ее и желает ее прекратить.

– Как покойный Оливер.

– Совершенно верно.

– Но убийство вампиров ее не прекратит, – сказалая. – Разве что резко усилит провампирское лобби.

– Сейчас, – сказала Иветта, – мы начнем нашуместь. Месть столь кровавую и страшную, что все восстанут против нас.

– Это тебе не по силам, – возразил Странник.

– Падма дал мне ключ. Принц Города слаб, его связь сосвоими слугами еще слабее. Его легко убить, если кто-то бросит ему вызов.