Жертва всесожжения - Лорел Гамильтон

Иветта лежала на боку, свернувшись калачиком, и кровьструйкой текла по ее подбородку. Иветт слизнула ее почти лениво, будто дажетакое усилие давалось ей с трудом.

– Je reve de toi[8], – сказала онамне по-французски. Я слышала подобные слова от Жан-Клода. Иветта сказала, чтогрезит обо мне.

– И почему это французы всегда знают, что сказать втакой момент? – услышала я собственные слова.

– Это врожденное, mа petite. – Жан-Клод стоялрядом с нами, опустившись на колени.

– А, – сказала я. Мне трудно было смотреть в глазаДжейсону, все еще лежавшему на мне.

Я потрогала его за голое плечо:

– Джейсон!

Он не ответил, только скатился с меня на пол, оказавшись кИветте очень близко и, к моему величайшему изумлению, не обращая на этовнимания.

До меня вдруг дошло, что юбка у меня так и задрана вышепупа. Жан-Клод помог мне сесть, пока я ее оправляла.

Рядом с нами опустился Ричард, и я ждала язвительногозамечания. Благо я этого заслужила с лихвой. Ричард меня несказанно удивил:

– Райна, ушедшая, но не забытая.

– Не надо шуток, – ответила я.

– Прости, Анита. Когда ты мне об этом рассказала, я несообразил, что это почти полное слияние. Теперь я понимаю, почему ты этогобоишься. Есть способы, чтобы такого больше не допускать. – На лице Ричардаотразилось что-то среднее между страданием и смущением. – Я был очень золи не поверил, что все так серьезна Я прошу прощения.

– Если ты научишь меня, как этого больше не допускать,извинения приняты.

Над нами вдруг оказался Падма.

– А теперь наш с тобой танец, Ульфрик. После спектакля,устроенного твоей лупой, мне не терпится тебя попробовать.

Ричард глянул на меня, на Иветту и Джейсона, лежавших безсил, будто им и шелохнуться трудно.

– Вряд ли я так вкусен.

– Ты себя недооцениваешь, волк, – сказал Падма.

Он протянул Ричарду руку, но Ричард встал сам. Они былипочти одного роста. Ричард и Падма глядели в глаза друг другу, и я ужечувствовала, как вспыхивает между ними сила, вызывая и дразня их обоих.

Я привалилась к труди Жан-Клода и закрыла глаза.

– Уведи меня, пока они не начали. После такого сеансамне трудно вынести столько силы.

Жан-Клод помог мне встать, но меня ноги не держали, и онподхватил меня на руки без малейшего усилия. И остался стоять, будто ожидаямоего протеста.

Я обвила его руками за шею и попросила:

– Унеси меня.

Он улыбнулся, и это было чудесно.

– Как давно мне хотелось это сделать!

Романтично ли было наконец оказаться у него на руках? О да!Но Джейсон уже успел подняться с пола, и спереди у него на кожаных штанахрасплывалось пятно, и это уже было совсем не романтично.

Падма и Ричард стояли и мерили друг друга глазами. Каждыйвыпускал свою силу, как приманку на конце лески, и каждый ждал, кто первыйклюнет на крючок. Сила Ричарда ощущалась как обычно – электрический жар. Нопочти такой же была и сила Падмы. Как ни один из известных мне вампиров, онисточал силу теплую, живую – трудно подобрать более точные слова. Электрическойдрожи, как у Ричарда, в ней не было, но был жар.

Сила заполнила зал, и воздух был заряжен энергией вампира ивервольфа. Она витала везде и нигде. Сила Ричарда впилась в меня, исторгла изгорла тихий звук, который эхом повторил Жан-Клод. Сила Падмы как пламя полыхалапо коже. Это было почти болезненное сочетание энергий.

К нам подошел Рафаэль. Жан-Клод все еще держал меня на руках– сами понимаете, как мне было фигово. Царь Крыс был в обыкновенном синемкостюме, белой рубашке, нейтральном галстуке и черных, начищенных до блескатуфлях. В таком виде можно было идти куда угодно – и на бизнес-ланч, и напохороны. Вообще-то казалось, будто костюм надевают лишь на свадьбы и напоминки.

– Ощущение их силы одинаковое, – сказал он, –но это ложь. – Он говорил тихо, будто обращаясь только к нам, но стоялдостаточно близко к Ричарду, и тот его услышал. – Точно так же он играл сомной, а потом сокрушил.

– Он тебя не сокрушил, – сказала я. – Тыпобедил.

– Это ты меня выручила.

– Нет, ты не выдал крысолюдов. Значит, ты победил.

Я похлопала Жан-Клода по плечу, и он поставил меня на пол.Оказалось, что я могу стоять. Ура.

– Да, Ульфрик, поразительно, – сказалПадма, – но давай посмотрим, что ты еще можешь. А тебе, Рафаэль, спасибо,что испортил мне сюрприз. Когда-нибудь отплачу тебе услугой за услугу.

Как говорил Жан-Клод, перчатки сняли. Сила Падмы загремелапо комнате. Я пошатнулась, и только рука Жан-Клода не дала мне рухнуть наколени.

Ричард завопил и действительно рухнул на колени. До насдошли только отголоски силы Падмы, а Ричард получил полную дозу. Я ждала, чтоон с Ричардом поступит, как со мной, но у него были другие планы.

– Перекинься, Ричард. Люблю, когда еда покрыта мехом.

Ричард покачал головой. Голос его был придушенным, будтослова приходилось пропихивать в горло.

– Никогда.

– "Никогда" – это бывает очень долго, –сказал Падма. Я ощущала его силу как рой насекомых, бегающих по коже, сраскаленными кочергами жал. Именно такое проделывал Падма с леопардицей Элизабет,когда ее наказывал.

Но Ричард не стал извиваться на полу, как она.

– Нет, – сказал он, сумел встать на ноги и шагнул,пошатнувшись, к вампиру.

Жжение стало сильнее, раскаленные укусы сливались в простынюжалящих огней. Я пискнула, но Ричард стоял на ногах и сделал еще один шаг.

Прилив силы стих так внезапно, что от прекращения болиРичард рухнул на колени почти у ног Падмы. В наступившей тишине слышалось егохриплое дыхание.

– Боль не приведет тебя ко мне, – сказалПадма. – Так что обойдемся без игр, Ульфрик? И я прямо сейчас буду есть?

– Давай заканчивай, – ответил Ричард.

Падма улыбнулся, и чем-то мне эта улыбка не понравилась.Будто все идет по плану, все у него под контролем.

Встав у Ричарда за спиной, Падма грациозно опустился наколени, огладил шею Ричарда сбоку, повернул ему голову, чтобы удобнее былочисто вонзить клыки. Одной рукой он охватил Ричарда за грудь, другой прижималголову. Потом Падма навис над ним и что-то шепнул на ухо. Тело Ричардапередернула судорога. Он попытался вырваться, но Падма был на удивление быстр.Обе руки он продел Ричарду под мышки и сцепил пальцы у него на затылке.Классический двойной «нельсон». Борьба кончилась тем, что Ричард оказался наполу, а вампир сверху. В борцовских состязаниях Ричард оказался бы туширован ипроиграл. Но здесь не было рефери, чтобы крикнуть «время!».