Три метра над небом. Трижды ты - Федерико Моччиа

Джорджо помогает нам выгрузить чемоданы, обнимает меня, целует Джин и прощается с нами.

– Ну, развлекайтесь, молодожены… Не буду тебе мешать. Если захочешь что-нибудь узнать, свяжись со мной сам.

Джорджо садится в машину и уезжает.

Мы входим в аэропорт. Джин в восторге.

– Ну вот я своего и добилась! Выходит, он не гей и, может быть, скоро женится!

– Молодец, Джин! Ты лучше той, которая ведет передачу «Кто это видел?».

– К тому же, мне кажется, у них серьезные отношения.

– Да, судя по тому, как он об этом говорит, именно так.

Мы проходим регистрацию, сдаем чемоданы и остаемся с одними рюкзаками. Перед вылетом нет ничего лучше, чем иметь при себе только легкую кладь, – по крайней мере, для меня. Я вынимаю мой «макбук эйр», просматриваю почту и вижу в ней одно письмо на испанском. Пытаюсь его перевести без помощи гугл-переводчика и понимаю, что они заинтересованы в выпуске программы «Кто кого любит» и даже готовы сделать ее сериалом! Хорошо, что я открыл это письмо. Я сразу же пишу мейл Ренци, закрываю ноутбук и поворачиваюсь к Джин.

– А что ты делаешь? Ты чем-то так увлечена…

– Фотограф был так любезен, что сразу же прислал мне фотографии вчерашнего вечера. Посмотри, какие красивые!

Джин показывает мне на компьютере только что скачанную папку с сотнями фотографий. Она кликает по ним, и они открываются все вместе, располагаясь одна над другой. Джин начинает их листать.

– Эта чудесная, эта симпатичная, здесь все мои подруги, на этой я бросаю букет… А эта… Нет, эта ужасная: на ней я выгляжу жутко.

– Да ты что: здесь ты красивая, забавная, у тебя такое милое лицо.

– Нет, тут я уродина. Сразу видно, что я переволновалась перед свадьбой!

– А мне ты кажешься красавицей.

Мы начинаем рассматривать фотографии гостей с разных столиков. Мне и теперь иногда кажется, что с некоторыми из этих людей я не знаком.

– А это кто?

– Ну если и ты этого не знаешь… Он за столом с твоей тетей, сестрой твоего отца.

– Да, это тетя Джорджа, но кто он, я совершенно не знаю. Но вряд ли он пришел без приглашения.

– А почему бы и нет? Подумаешь, незнакомец на свадьбе Стэпа! Если ты с парнями из «Будокана» был грозой римских вечеринок, то теперь тебе придется потерпеть этого незваного гостя за столом.

– Да, но самое большее, что он мог сделать, – это спереть белую каллу.

– И то правда. А вот это уже наши фотографии: мы их сделали, когда гуляли по парку сразу же после венчания.

– Да, но какие же они ужасные!

– Ну что ты, нет! Вот эта, смотри, какая красивая.

На ней мы запечатлены против света; вуаль Джин вышла очень четкой. Мы держим руки рядом, рассматриваем их и смеемся над нашими обручальными кольцами, всем своим видом выражая сообщничество и веселье.

– Да, действительно красивая фотография.

– Смотри, Стэп, а вот тут ты смеешься с закрытыми глазами. Ты здесь очень красивый. Мне безумно нравится, когда у тебя такое выражение.

– Тогда нам надо жениться чаще.

– Эх, кто бы нам позволил!

– Ну тогда нам надо чаще улыбаться.

– А вот это проще.

– Улыбка – это кривая, которая все выпрямляет.

– И это тоже говорил Ренци? Фантастически!

– Нет, так говорила Филлис Диллер, американская комедийная актриса.

– И она права: улыбка может многое, но, если из-за тебя никто не плачет, это еще лучше.

Как раз в этот момент мы слышим, как объявляют посадку на наш рейс. Тогда мы закрываем все файлы, выключаем ноутбуки, берем рюкзаки и идем к выходу на взлетную полосу. Не знаю, были ли ее слова случайными.

На следующий день, в полдень, Ренци входит в офис.

– Меня кто-нибудь спрашивал?

Сразу же приходит Аличе.

– Звонила Джанна Кальви из «Рэтэ» и начальник отдела Альдо Локки. Как вы меня просили, я отправила счета-фактуры в «Мединьюс». А еще вас ждет один человек – девушка, Дания Валенти. Я попросила ее подождать там, в приемной.

– Ну и правильно сделала, спасибо.

Ренци идет в конец коридора и открывает дверь. Прислонившись спиной к распахнутой балконной двери, с наушниками в ушах и сигаретой в руке, там стоит высокая девушка с очень длинными темно-каштановыми волосами и в очень коротких шортах. Она медленно покачивается в такт музыке, которую слушает.

– А вот и я. Я здесь, я пришел.

Девушка оборачивается, улыбается ему, потом снимает наушники и щелчком бросает в окно сигарету, совершенно не беспокоясь о том, куда она упадет, и не проходит ли там, внизу, кто-нибудь мимо.

– Привет, я слушала последний альбом Бруно Марса. Я от него просто балдею, он для меня легенда.

Она совершенно по-особенному улыбается ему этими пухлыми, слегка блестящими от клубничной помады губами. Одна маленькая родинка у нее на щеке, а другая – около брови.

Ренци и сам удивляется, что заметил их. Обычно он не обращает внимания на детали, но эта девушка притягивает его к себе, как магнит. Он опускает глаза ниже, чтобы рассмотреть красную футболку с большим белым языком в середине, а потом – короткие шорты, с трудом, почти впритык, застегнутую молнию около пуговицы и чуть более длинные и темные карманы, выглядывающие из-под шорт. Ренци слишком долго рассматривает эту зону, швы, слегка выцветшую часть джинсовых шорт.

– Они тебе нравятся? Я купила их сегодня утром на улице Корсо.

Так вот она какая. Дания Валенти смотрит на него пристально, с улыбкой, совсем без лукавства – такая желанная, что он бы никогда не подумал, что такой может быть девушка. Она держит руки в карманах, слегка вытянув ногу и пытаясь принять игривую позу – или, во всяком случае, такую, в которой еще больше понравится этому мужчине. Она и не догадывается, что это уже случилось, что она уже совсем его завоевала.

– А ты кто – Ренци или Манчини?

– Ренци.

– Хорошо. Как фамилия она нравится мне больше. Другая кажется мне зловещей, напоминает о дурной примете. И хоть твоя наводит на мысль об одном политике, ты кажешься мне гораздо надежней.

Ренци смеется.

– А почему?

– Потому что он всегда, когда говорит что-то важное или серьезное, в конце концов делает такое лицо, что кажется, будто он над тобой потешается.

Ренци становится любопытно. В самом деле, разве она неправа?

– Пройдем в мой кабинет? – предлагает он.

– Нет, а зачем? Не будь занудой. Ведь все уже и так ясно, правда же? Меня прислал Калеми. Он мне сказал, чтобы я поговорила с вами обоими. Если надо что-то сделать, я это сделаю, вы только скажите, что именно. Мне бы хотелось устроиться на телевидение, но это не так уж и важно, потому что, как мне кажется, на самом деле Калеми этого не хочет. Но вообще мне было бы приятно стать знаменитой… Я смогла бы поехать на Ибицу, побывать в клубе «Пача», в клубе «Ушуая» и наконец-то спокойно провести хороший вечер за столом с моими друзьями. А не вынужденно играть роль глянцевой девушки.