Три метра над небом. Трижды ты - Федерико Моччиа

Мы собираем чемоданы и к обеду уже дома.

– Если вы не против, я заеду за вами в пять вечера: так мы доедем до аэропорта без спешки.

– Нет-нет, Джорджо, не утруждай себя, мы спокойно возьмем такси.

– Зачем же? Мне это в удовольствие.

– Ну, как хочешь. Ты очень любезен.

Я прощаюсь с ним, закрываю дверь и иду на кухню.

– Я готовлю себе коктейль, хочешь, сделаю и тебе тоже?

– Да, пожалуй.

Джин кладет в блендер последние морковки и включает его. Смесь овощей в центрифуге мгновенно окрашивается в зеленый цвет, потом немного светлеет, и, наконец, становится преимущественно оранжевой.

– Он по-настоящему любезен, твой друг Ренци: он всегда обо всем заботится и делает это действительно изящно. Бог знает, какие тайны он скрывает…

Я смотрю на нее с любопытством.

– Почему? Какие такие тайны он должен скрывать?

– Такой спокойный и уравновешенный человек непременно должен скрывать что-то очень серьезное. Наверное, с ним случилось что-то странное.

– Да ты везде усматриваешь желтизну. Слишком часто смотришь по Третьему каналу эту передачу с той журналисткой, блондинкой, Федерикой… как ее там…

– Шарелли.

– Ну да, с той, из программы «Кто это видел?». Вот ты сразу же и решаешь, кто кого убил. Знаешь, я слышу, как ты об этом рассуждаешь, слышу из своего кабинета. «Убийцей был муж… Да ладно, совершенно очевидно, что им был любовник… Это его она бросила за год до этого».

Джин начинает наливать овощной коктейль в стакан.

– Да, но учти, что тех, о ком ты говоришь, я угадала в трех случаях из трех! Значит, и про этого Ренци могла бы угадать правильно… Например, как у него с женщинами?

– Ну и вопросы ты задаешь! К чему это?

Я сажусь напротив нее и начинаю пить коктейль.

– Как это к чему? У него полно женщин? Он всегда с одной и той же? Или у него две, три женщины, которых он чередует? Или у него роман с мужчиной?

– Не знаю.

– Как это не знаешь? Ты с ним каждый день с утра до вечера и ничего не знаешь о его личной жизни? Да ты с ума сошел! Личная жизнь говорит о человеке все. Разве вы никогда не говорили о его личной жизни?

– Нет.

И действительно: если хорошенько подумать, мы всегда говорили о моей.

– А о твоей?

Ну вот, так я и знал, она меня об этом спросила.

– О моей – да, то есть я ему сказал, что у меня с тобой роман и что мы собираемся пожениться.

Что ж, Ренци мог бы взять меня себе в помощники; я тоже, выходит, отлично актерствую.

– А ты ему ничего другого не говорил?

– Прости, а что другое я мог ему сказать?

Джин поднимает бровь и делает последний глоток овощного коктейля.

– Ну ладно, не будем об этом…

– Погоди, погоди…

– Что такое?

– Однажды он мне сказал, что несколько раз встречался с одним человеком, но потом они расстались.

– Он сказал «с человеком». Он же не сказал «с женщиной». Значит, это мог быть и мужчина. Да ладно, все в порядке. А какое впечатление на него произвел Джури Серрано, когда они познакомились?

– Никакого. Он только беспокоился, как бы я его не побил. Короче говоря, это беспокойство было скорее профессиональным, чем сентиментальным.

– Хорошо, значит, он не гей. Иначе бы он не устоял перед Джури. Джури нравится стольким женщинам; за ним ходят целые толпы влюбленных в него девушек и, судя по тому, что вы мне говорили, и мужчин тоже!

– Вот! А мы взяли его ассистентом ведущего. Мы молодцы, а?

– Да уж конечно! Давай собирать чемоданы, а то приедет Ренци и застанет нас за тем, что мы все еще фантазируем о его тайной жизни.

Так что я достаю два «самсонайта», и мы начинаем их наполнять. Мы бродим по дому, время от времени сталкиваясь друг с другом и очень часто что-нибудь спрашивая.

– Где же купальники?

– Там же, где и всегда: в последнем дальнем шкафу, в первом ящике, – там же, где халаты и полотенца.

– А они всегда там были?

Джин начинает смеяться.

– Всегда. Время от времени они перемещались в стиральную машину, но большую часть времени они проводили здесь.

– Что ж, приятно узнать.

И мы продолжаем выбирать футболки, рубашки, шорты, туфли, берем хотя бы одну куртку.

– А там будет холодно?

– В Полинезии?

– Ну, может, по вечерам.

– Только если ты включишь кондиционер на слишком сильный режим.

– Боже мой, ну каким же ты стал противным! Если бы я это знала, то не вышла бы за тебя замуж!

Потом мы делаем небольшой перерыв, съедаем по тосту и пьем кофе.

– Ну как ты?

– Я готова.

– И я тоже.

Мы улыбаемся друг другу, но я резко ставлю чашку, едва не разливая кофе.

– Уф, меня чуть удар не хватил!

– Что такое? Что случилось?

Джин по-настоящему обеспокоена.

– Да нет, ничего, все эти твои разговоры… что, может, Ренци гей, Джури гей, а потом я вдруг вижу, что у меня на пальце кольцо. А вдруг и я… Нет-нет, вот кольцо, точно… Ну слава Богу! Дело в том, что я еще не привык, мне странно чувствовать его на пальце…

– Ну и молодец. Теперь смотри, никогда его не снимай и, самое главное, где-нибудь не потеряй. А вот теперь пусть вернется прежний Стэп и закроет мой чемодан, а то у меня не получается.

Я помогаю Джин хорошенько надавить на ее «самсонайт», и она на него садится.

– Давай я помогу вот так.

В конце концов нам все-таки удается его плотно закрыть.

Но Джин растеряна.

– Я тут что-то засомневалась. А что, если он слишком много весит, и нас заставят доплачивать за перегруз? Потому что иногда выходят такие фантастические суммы…

– Не беспокойся, мама подарила нам путешествие в бизнес-классе, там нет никаких проблем ни с весом, ни с объемом, в том числе и для твоего хорошенького животика.

Джин мне улыбается.

– Подумать только! Он еще не родился, а уже летает!

Мы забираемся на диван, располагаемся поудобнее, я просматриваю несколько глупых телепрограмм, слушаю, как какие-то люди скандалят на ток-шоу, выключаю звук и продолжаю щелкать пультом без звука. Джин ставит диск с музыкой Сакамото, потом садится на диван и листает рекламные буклеты нашего путешествия, рассматривает фотографии бунгало на воде, в которых мы проведем наши ближайшие дни. Атмосфера идеальная, свадьба прошла отлично, передачи скоро начнутся, договоры подписаны, все идет как нельзя лучше, но я все-таки чувствую какое-то беспокойство. Наверное, потому что я думаю так: «Что бы с нами ни случалось, от самого прекрасного до самого трагического, никто не догадывается об этом даже за секунду до того, как это произойдет». Жизнь – это постоянный сюрприз.