Шторм-2 - Корвин Райт

Викинги одобрительно зашумели, кто-то подал брошенный мешок. Фолькерам понравилась речь хёвдинга, а Грид понял, что этот человек сегодня точно не попадёт в волчью яму.

– Ты будешь наказан за свою дерзость! Я отрежу тебе язык, чтобы ты впредь не лгал о своих подвигах! – с воодушевлением сказал Ормир, принимая мешок с камнями, и викинги громко засмеялись.

– Но не в тебе дело, – тут же грустно понизил он голос. – Мы слишком много времени потратили на пустяки. Ты нас повеселил и ладно, своё наказание ты ещё успеешь получить…

Хольдер, всё это время переводивший Гриду слова Ормира, решил добавить кое-что от себя. В надежде, что даны не знают языка руян, и его никто не изобличит.

– Тут недалеко есть лодка, – дополнил он «перевод», – это с другой стороны острова. Завтра на рассвете мы идём туда за глиной. Будь готов.

Ормир продолжал говорить властно и твердо, с каждой фразой повышая голос:

– Я никому не позволю пролить кровь безвинных сородичей. Но как же быть, ведь эти люди сейчас врут нам?

– Они говорят правду! – редко закричали в толпе.

– Видите, кто-то им верит… И мы не можем сами разобраться врут они или нет. Но смерть Йорка не является вымыслом, а значит, кто-то его всё-таки убил, – все громче говорил Ормир. – Óдин точно знает, кто убил форинга! Так пусть Один и укажет нам на убийц! Вы согласны со мной? – почти ревел он.

Викинги одобрительно загудели.

– В этом мешке – магические камни вельвы, – продолжал Ормир, развязывая мешок, – всего их десять и пять. Дюжина белых камней и три чёрных. Если эти люди честны, Óдин не позволит никому из них оказаться в волчьей яме…

Викинги опять зашумели. На этот раз кто-то выражал сомнение.

– Разве вы не доверяете Одину?! – выкрикнул хёвдинг так, что всем услышался голос самогó бога мудрости и справедливости.

Ормир обманывал этих людей: счастливых камней было всего девять. Но он знал, что никто не станет его проверять. Троих из дружины он обрёк на поединок, и хёвдингу было всё равно, кого порвут волки.

– Вы доверяете Óдину? – снова страшно крикнул Ормир.

Викинги недружно выразили доверие и стихли. Настроенные против волчьей ямы сейчас угрюмо молчали.

– Тогда мы примем его жребий! – скорбно выдохнул в установившуюся тишину хёвдинг.

Первым тянул свой камень длиннобородый кормчий. Грид вспомнил, что даны называли его «скалли» – череп, – из-за отсутствия волос на голове. Он был спокоен и молчалив. Разжав кулак, викинг показал белый морской камушек, зашлифованный волнами и засчастливленный холодным датским морем.

Пока фолькеры наблюдали за происходящим, Хольдер и Трогги подошли вплотную к Гриду и Хольдер тихо сказал:

– Туда топать довольно далеко, а ночью они отвязывают сторожевых псов. Будь осторожен! И вот ещё что, возьми какой-нибудь еды. Если всё сложится, нам понадобятся силы.

Грид кивнул в ответ. Его язык почему-то отяжелел и перестал поддерживать человеческую речь.

Чёрный камень первым вытянул молодой викинг, которого Грид не сразу и вспомнил. На вид ему было лет шестнадцать. На корабле он оставался совсем неприметным: сидел за чьей-то спиной, за два дня пути не проронил ни слова.

– Это сын кузнеца, – пояснил Трогги, – мой хозяин очень гордится своим сыном.

– Гордился, – негромко поправил приятеля Хольдер.

– Да, вероятно… – тихо согласился Трогги.

Молодой викинг подошёл к широкой яме и обернулся. В его светлых глазах застыл холодный осенний вечер. Случайно в нём промелькнул и Ормир. Хёвдинг был равнодушен.

Все ждали. Местный жрец произнёс длинную и туманную речь, видимо призывая духов помочь варягу24, которую Хольдер даже не стал переводить. Сын кузнеца ещё раз обернулся, будто ища поддержки у людей, и прыгнул в яму.

Ульф25 стоял напротив него, наклонив голову и ощетинившись. Напряжение момента усиливалось тем, что волк считал это пространство своим, так внушали ему его инстинкты. В яме они дразнили ульфа более злобно и решительно. Он оскалился, собрав складками осторожную морду, сделал шаг вперёд и остановился. Викинг расставил шире ноги, ожидая лобовой атаки, но волк только смотрел и скалил зубы.

– Хей! Хей! – закричали зрители, подгоняя бойцов.

От резкого крика волк сперва присел на задние лапы, прижав голову, а потом вдруг бросился на молодого варяга. Парень ожидал этого броска и уклонился, но волк, извернувшись, вцепился викингу в ногу. Сын кузнеца закричал от боли, и всем стало ясно, что бой им уже проигран. Матёрый, взяв тёплую кровь, почуял силу. Он разом вдруг обезумел в кровавой своей ярости, и, подняв морду и грудь, прыгнул на человека.

Грид больше не смотрел на то, что происходило в яме. Он только слышал храп зверя и просаженное дыхание его жертвы. Потом её короткий стон и всё смолкло. Ульф, будто винясь перед людьми за эту победу, забился в угол и прижал хвост. Сразу расторопные руки накинули на него сверху широкое одеяло, и в яму попрыгали воины, которых здесь называли «ульфингами», придавая особое значение их умению обращаться с волками. Вырывающегося из одеяла зверя держало несколько человек, но и они смогли удержать ульфа только потому, что в ход пошли крепкие верёвки. Два ульфинга передали из ямы тело того, кто всего несколько минут назад обреченно обернулся к своим бывшим родичам.

Викинги возбуждённо шумели. Только кузнец стоял с окаменевшим лицом, вперив пустой взгляд в багровую полосу заката. Тело погибшего парня куда-то быстро убрали.

Когда победителя боя подняли из ямы, на смену ему пришёл другой матёрый. Нового ульфа опустили прямо в клетке, открыли решётку и выпустили. Волк ожидал своей участи. Клетку вытащили из ямы, и всё было готово к новому жребию судьбы.

В этот момент кто-то сзади тронул Ормира за рукав рубахи. Хёвдинг обернулся. Перед ним стояла Фрокна.

– Послушай меня, хёвдинг, – тихо сказала старуха, – если ты исполнишь своё наказание, и мой раб лишится языка, я не отдам тебе склянку с отравой. И ты сам никогда и нигде её не найдёшь!

Она развернулась и ушла, а Ормир лишь проводил её пылающим взглядом.

Ещё один викинг разделил судьбу сына кузнеца, а третьему поединщику удалось одолеть волка. Он перебил зверю переднюю лапу, ударив по ней ногой, а потом, запрыгнув ульфу на спину, разорвал тому пасть.