Мед и яд любви - Юрий Рюриков

Лайла. По-моему, любовь — это неспособность скрыть от другого хоть что-нибудь. Пока у меня не было Петериса, я ни с кем не могла быть полностью сама собой, ни с кем не могла поделиться многими заботами и тревогами. Даже с мамой я не была такой откровенной, как с Петерисом. С ним я откровенна во всем, и такая откровенность — очень крупная доля моего счастья.

Игорь. Конечно, каждый имеет право на автономность, на свои интересы. Но всегда ли стоит этим правом пользоваться? Я, например, получаю меньше радости от книги, если читаю ее один. И самые лучшие мелодии нравятся мне меньше, когда я слушаю их без Ларисы…

Лариса точно сказала в этом разговоре про собственническое чувство к мужу; оно бывает, конечно, и у мужей, и недавно о нем едко написал французский писатель Эрве Базен в «Супружеской жизни». Герой этой повести думает о супругах ходульно-романтически: «Молодая чета представляет собой единое целое, но из двух долек, как грецкий орех». «Все обязательно парное, как, например, глаза, у которых, однако, взгляд один». И он воображает, как его жена, домохозяйка, может думать о нем: «Я есть ты, ты есть я, я хожу твоими ногами, а ты остаешься дома на моих. Я все должна знать о тебе».

Это лобовое — обезличивающее — переворачивание старинной и очень непростой мысли о единстве любящих душ. Загадка этого ощущения сведена тут к кухонной банальности: «Я хожу твоими ногами, я все должна знать о тебе». Такое единство — не союз личностей, а союз безликостей, одинаковых, как два глаза или две дольки грецкого ореха. И держится этот союз на моральном собственничестве — стремлении «все знать» о другом, сделать его «парным», лишить самостоятельности.

Но в душе человека часто есть уголки, в которые ему не хочется пускать никого. В них живут мысли и чувства, которых он стесняется — наивные, полудетские или, наоборот, стыдные; в них живут и увлечения, к которым близкий равнодушен, или те неизбежные для каждого из нас недостатки, которые лучше не показывать близкому.

Когда на автономные области покушаются, это может погубить хорошие отношения. Жена из записки, которая не дает мужу дружить с приятелем, ведет себя с ним как родитель с ребенком, офицер с солдатом. Не знаю, кто из них прав в оценке приятеля, но ее запретительные ультиматумы — убийственный образец того, как человеком движет «я», а не «мы».

Что касается спора между счастливыми, то, по-моему, в нем был прав каждый, но прав для себя — для своего типа людей, своего типа отношений. Для одних людей нужна всеоткрытость, слияние душ до последних закоулков; у других могут быть хорошие отношения — и даже глубокое счастье — без такой полноты слияний. К полному слиянию больше тянутся экстраверты, иногда биверты, к неполному — интроверты и биверты.

Мне кажется, лучше, если в близких людях сохраняется какой-то островок неразгаданной тайны, непостигнутой неожиданности, — пусть в самых бытовых, самых обычных делах или занятиях. Дымчатый флер загадки или просто намеренные недомолвки в отношениях помогают сохранять интерес к интересности друг друга…

Сплетение общего и разного и создает всю непростую мозаику супружеских отношений, делает ее насквозь двойственной.

Самой психологии человека-личности нужно, чтобы у него было как можно больше общего с близким человеком, чтобы у них совпадало как можно больше сторон души. Но чем развитее человек, тем больше у него своеобразия, непохожести на другого человека — во вкусах, пристрастиях, привычках, взглядах.

Сама психология человека-личности делает невозможным, чтобы у людей совпадали все главные интересы или все хотя бы главные стороны характера. Между полюсами этого противоречия и балансирует разный у каждой пары сплав похожести и непохожести.

Конечно, чем полнее слияние душевных миров, тем глубже счастье; недаром слово «счастье» расшифровывают иногда как «со-часть». Но такое слияние доступно, к сожалению, не многим. Для большинства из нас, пожалуй, достаточно, чтобы совпадали хотя бы какие-то решающие интересы, привычки, убеждения.

Если близкие люди едины в главном, то их близость только укрепляется от уважения к автономным областям другого человека — областям, в которые им нет входа без особого приглашения. Пожалуй, для человека-личности такое уважение — одна из главных опор нормальных, хороших отношений, один из главных устоев совместимости.

Есть такой поливитамин декамевит. Витамины в нем подобраны так, что действие каждого усиливает действие остальных, и он хорошо помогает против упадка сил и раннего старения. Такой «поливитаминный» подход полезен и в семье. Если разные стороны супружеских отношений — душевные, моральные, сексуальные — усиливают действие друг друга, это защищает от раннего старения любви, скоротечного упадка ее сил. «Со-энергия» такого подхода может стать для любви настоящим витамином — эликсиром жизни.

Впрочем, и здесь часто встречаются другие пути.

«У меня с женой не так уж и много общего. Мои интересы гуманитарные — люблю искусство, книги, профессионально занимаюсь ими, а у жены интересы совсем другие, мне неинтересные и чуждые. Но нас крепко связывают ночные нити, и, хотя мы живем вместе больше 20 лет, мы не надоели друг другу и наше влечение не ослабло». (Владимир Александрович Р., Москва, февраль, 1977.)

Силы, которые скрепляют людей, часто причудливы и парадоксальны. Можно иметь много общих взглядов и интересов, но если нет ночных нитей, то и прочность дневных нитей резко падает. Можно и наоборот, прочно держаться на одних ночных нитях; так бывает у людей с повышенным половым темпераментом или с пониженной душевностью или с тем и другим сразу — у своего рода сексуал-рационалистов.

Встречается и обратная крайность, особенно у молодых женщин: их могут делать счастливыми «два влечения» — души и ума.

«Для меня муж прежде всего друг, собеседник, человек, который мне интересен и необходим только духовно. Физическое влечение на самом последнем месте. Сейчас я счастлива (2,5 года супружеской жизни). Но как долго, с точки зрения вашей науки, я могу остаться счастливой?» (ДК МГУ, ноябрь, 1984.)

Как видим, здесь почти «дружеская» совместимость, она держится на духовно-эмоциональных опорах и мало тяготеет к телесным опорам. Такая совместимость обычно бывает у тех женщин, у которых половой темперамент или невысок, или еще не проснулся.

Женщина часто пробуждается в женщине только через год, два, три года семейной жизни, а то и через пять, семь лет. Зависит это, во-первых, от силы ее полового темперамента — чем он слабее, тем позднее просыпается; и, во-вторых, от любовной культуры мужа — от его умения или неумения пробуждать ее темперамент, давать телесные радости.

У женщин слабого темперамента (их около 12–15 процентов) и темперамента умеренного, ниже среднего (их примерно столько же) потребность в телесных наслаждениях может оставаться негромкой всю жизнь. Почти то же, но смягченно, относится и к тем мужчинам, у которых темперамент тоже невысок (их, по мнению сексологов, примерно столько же, сколько и женщин).